Моя Найрин - страница 4

— Ты прекрасна, — при входе, под плетеной ажурной аркой стоял Арман наблюдая за женой.

Повернувшись к нему, она улыбнулась, с удовольствием подмечая как в голубых глазах разгорается страсть.

— Не смотри, — девушка и не думала стесняться. Она знала, что своими словами больше раззадоривает его.

— А то что? — ответил мужчина, заходя в бассейн…

— Пристало ли принцу Арману, будущему правителю Надейры наблюдать как моется его жена…

— Вот именно жена…

— Повтори еще раз, — прошептала девушка, целуя мужа.

— Моя королева! — пробормотал мужчина, распуская влажные волосы.

— Королева?

— Королева!

— Я думала моя невестка уже готова, — недовольный женский голос разнесся по купальне. Возле бассейна стояла королева.

— Мама… — ты бы предупредила… — возмутился мужчина, пряча за спиной голую жену.

— Я королева! Ты забыл, — улыбнулась женщина, протягивая руки к сыну, — Я не должна никого предупреждать.

Арман подошел к матери и поцеловал протянутые руки.

— Все я ухожу, не буду вам мешать. — поклонившись матери Арман вышел из воды и направился в покои, чтобы переодеться.

Амалия недовольно посмотрела на девушку. Смутившись под немигающим взглядом, смотревшие с презрением она опустила взгляд и поклонилась.

— Подойди!

Не поднимая головы, Найрин направилась к женщине. Поднявшись на три ступени, она, остановилась перед королевой.

— Смеешь звать себя королевой! Посмотри на себя, стоишь голая как портовая потаскуха! — прошипела женщина, хватая девушку за волосы. — Забываешься! Кто ты есть, без меня...— с силой оттолкнув Найрин, Амалия наблюдала как девушка, не устояв на месте подает в воду.

— Приведи себя в порядок! В конце концов, ты жена принца! — процедила женщина и громко стуча каблуками вышла.

Стоя по пояс в воде, девушка наблюдала как ее мать уходит. Тронув свой плоский живот, она прошептала:

— Посмотрим кто кого, мама… — улыбнувшись свои мыслям Найрин нырнула в воду.

Геральд в нетерпении ожидал прихода сына. Он был в ярости. Связанный по рукам и ногам, не только из-за болезни, он готов был лезть на стену от отчаяния. Его состояние ухудшалось, болезнь все больше завладевала и выворачивала его тело. Ему было уже тяжело дышать и есть. Но Луноликий, не спешил забирать его в небесные чертоги первых королей. Король был готов умереть, только перед смертью он должен оградить своего сына от надвигающейся беды. Его огорчало, что Арман возненавидит его после того, как Геральд исполнит то, что задумал. Короля утешала мысль, что несмотря на ненависть, Арман в дальнейшем поймет, что его отец был вынужден так поступить, и простит его. Жаль только, что он не сможет этого увидеть.

***

Закатное солнце окрасило покои мертвеца в золотистый цвет. Мазнув по стенам обтянутые красным шелком, вечерние лучи пробежались по пушистому персиковому ковру и остановились перед ложем, пропахшей надвигающейся смертью. На большой кровати в нетерпеливом ожидании сына лежало то, что осталось от короля Надейры.

Сутулый старик, сидя за небольшим столом возле распахнутых окон, замешивал известные только ему травы. Несмотря на его дряхлость его глаза были зоркими, а руки тверды. Отмерив нужное количество сухих перетертых трав, он бросил это в маленький закипающий котелок. С чугунной посуды поднялся серый пар и по покоям разнесся запах гнили.

— Рори, что ты там опять мудришь… — еле слышно прохрипел король.

Резво подскочив со своего места, он перемешал отвар деревянной палкой и, повернувшись к королю, проскрипел:

— Ваше Величество, это ослабит боль в сведенных мышцах. — подойдя к кровати, он, поправил подушку и накрыв короля теплым одеялом, посеменил обратно к котелку. Створчатые резные двери распахнулись. На пороге стоял Арман, держа за руку свою жену.

Высокий статный мужчина был одет в черный камзол с золотыми пуговицами. Черные брюки были заправлены в высокие сапоги. Небесные глаза неотрывно следили за принцессой. В черном платье, украшенное сверху золотой вышивкой и драгоценными камнями, она сияла в закатных лучах солнца словно бриллиант. Волосы, поднятые в высокий пучок, открывал красивую шею, темные глаза смотрели гордо, полные губы улыбались.