Моя незнакомка - страница 30

— Осторожно, мой милый учитель, не перебарщивайте.

Обедали мы в том же бистро с оранжевым навесом, а вечером я ждал её где-нибудь возле магазина, и мы вместе гуляли в сумерках по аллеям вдоль канала, по набережной или по городу, по ту сторону пролива.

Темнота заставляет людей чувствовать себя более одинокими, а по-настоящему одиноким людям тогда приходится особенно туго. Возможно, поэтому в темноте девушка держалась ближе ко мне, её голос становился более ласковым, а взгляд — более мягким. Все эти вечера так чётко запечатлены в моём сознании, что я мог бы рассказать о каждом из них всё до мельчайших подробностей. Всё по порядку и вразбивку; и сзаду наперёд. Я даже пронумеровал эти вечера — их было восемь. И это было после того, как девушка перестала играть роли, — предыдущие вечера не в счёт, даже тот, с цветными фонариками и поцелуем.

В один из этих вечеров мы пошли потанцевать в ресторанчик возле Каза д’Оро. Это был грязный притон с красным неоном и геометрическими глупостями на стенах, и я сразу пожалел, что мы вошли, потому что мужчин было больше, чем женщин, к тому же они имели подозрительный вид и бесцеремонно приглашали дам с других столиков.

Должен сказать, что внешность моей приятельницы с некоторого времени и без того мне создавала массу неприятностей. Её, конечно, нельзя было винить за красоту, но я тем более не имел никакой вины и не понимал, почему должен выносить все эти подмигивания, наглые взгляды и улыбки, вызываемые её появлением.

Мы заняли столик и пошли танцевать. Танцплощадка была очень маленькая, а сидевшие вокруг не желали потесниться. Даже наоборот, когда мы проплывали в танце мимо них, они выставляли колени, чтобы коснуться девушки, и бесстыдно оглядывали её с головы до пят.

— Смотри, какая краля! Браво, малютка! — одобрительно кричал кто-то.

— Послушай, детка, запиши меня в твой блокнот! — вопил крупный нахал в пёстрой американской рубашке навыпуск.

Потом какой-то тип попытался подставить мне ногу, и я чуть не упал, а когда мы сели, нахал в американской рубашке расхлябанным шагом подошёл к нашему столику и, глядя на девушку, согнул руку в локте, что означало: «Вставай, будем танцевать!» Она, разумеется, не встала, не хватало только этого, но тот всё ждал, жуя жевательную резину.

— Послушай, это тебе ни о чём не говорит? — спросил я, показывая ему кулак.

Он лениво протянул лапу и отвёл мою руку, но я уже был вне себя и резко оттолкнул его ручищу. Тип словно проснулся, посмотрел на меня с интересом и внезапно размахнулся. Я вовремя увернулся от удара, вскочил и стукнул здоровяка стулом. Удар был точен и достаточно силён. Здоровяк покачнулся и рухнул на землю. Сидящие за соседним столиком набросились на меня, и кто-то поставил мне фонарь под глазом. Я сгрёб его в охапку, чувствуя при этом, что удары катастрофически учащаются. Совершенно неожиданно кто-то пришёл мне на помощь, так что драка принимала серьёзный характер.

— Господа, перестаньте, вы всё перебьёте! — пищал среди общего треска хозяин ресторанчика.

— Ничего, это послужит тебе уроком! — гремел за моей спиной невидимый союзник. — Не будешь собирать всякую шваль в своём кабаке…

Внезапно заиграл оркестр, и в тот же миг битва затихла. Мужчины стали рассаживаться за столиками, приводя в порядок одежду, женщины выходили из углов. По лестнице спускалась полиция.

— Кто тут дрался? — спросил старший.

— Ничего такого нет, — с масляной улыбкой ответил хозяин. — Сами видите, всё как надо.

— Пойдёмте, — девушка дёрнула меня за руку. — Здесь не стоит оставаться ни минуты.

Мы остановились посреди окутанной тьмой площади. Рядом был фонтан. Девушка намочила платок и принялась оттирать мне щёку.

— Какой стыд! Учитель, и вдруг дерётся. Что скажут ученики…

— Слушайте, что это вы ухватились за мою профессию? — буркнул я, потому что во мне ещё кипела злость. — Не могу понять, чем учитель хуже прочих смертных.

— В том-то и дело, что вы должны быть выше других, а вы дерётесь, как грузчик.

— Может быть, вы сожалеете об упущенном танце?

— Возможно. На нём была такая ослепительная рубашка.

— Подобные типы действуют мне на нервы. Впрочем, и все остальные — те, что поедают вас глазами.