Моя возня с ирландскими привидениями - страница 5

Повар сказал, что кто-то ночью выложил на полу незамысловатый узор из ложек. Предполагаю, что это Маленькое Привидение. При жизни у парнишки явно присутствовал художественный талант. Он то и дело рисует пальчиком на запылённых полках совсем ещё детские рисунки. Кто он такой мне узнать пока не удалось. Похоже, родители его служили в замке, а он просто носился по коридорам, пользуясь благосклонностью тогдашних хозяев. Во всяком случае, шалун он изрядный. И часто, бросив свои художественные увлечения, бестолково носится по замку, что-то вопя и прыгая на манер бесноватого барашка.

Не удивлюсь, если умер он оттого, что измученная капризами мать просто придушила его — хе-хе!

В настоящий момент он увлечённо гремит развешенными на стене зала рапирами. О`Брайен привычно прикрикнул на него, но сорванцу всё как с гуся вода.

186… г., апреля 23-го числа:

Прервал записи, поскольку пришлось срочно уехать в город. Прекрасно выспался у Д., своего старого школьного приятеля. Он располнел, облысел и стал как две капли воды похож на своего отца. На второй день мы засиделись далеко за полночь, так что утром я наверняка показался дочери судьи, к которому заглянул с полуофициальным визитом, мрачным и бледным поклонником лорда Байрона. Боже, только в провинции обветшавший романтизм всё ещё жив и всё ещё волнует девичьи сердечки! Наверное, бедное дитя ждало от меня испепеляющих взглядов и гордых бунтарских поз. Но я менее всего подхожу для романтических бредней, — истинное дитя нашего бурного 19-го века.

Ха-ха. И это говорит человек, изучающий мистицизм не только, как литературное течение, и к тому же постоянно окружённый потусторонними тайнами! Так сказать, не выходя из дома.

Смешно.

Однако пора вернуться, как и обещал, к моим фамильным привидениям.

Я уже начал привыкать к жизни в замке. Не думаю, что мои дражайшие фантомы тоже попривыкли ко мне. Внешне на них это никак не отразилось. Каждый продолжает действовать по раз и навсегда заведённому порядку. Впрочем, возможно я и ошибаюсь. Старая Дама, например, почти перестала меня навещать. Видимо, разочаровалась в моих нравственных устоях, узнав, как я тщетно пытался втолковать Джейн мысль о том, что её давний возлюбленный бродит во дворе.

Набравшись духу, я встретился и с дядюшкой. Старый ворчун меня не узнал и вообще, не проявил ко мне никакого интереса. Вот вам и узы крови! Это наводит на определённые размышления. Например, о том, что сами фантомы никогда не общаются друг с другом. Не видят? Не хотят? Возможно, и то, и это.

Забавно, что они почти не реагируют ни на меня, ни на прожившего с рождения в замке О`Брайана. Всех остальных людей они чураются. Днём так и вовсе прячутся от посторонних. Редко-редко показываются им на глаза по вечерам. Да и то, в основном служанкам и повару, которые как-никак работают здесь уже не первый год.

Переночевавший у меня нотариус вообще ничего не заметил, хотя и признался, что жить в столь старинном замке он бы не смог. Особенно его напугали блестящие латы, возникшие перед ним в тусклом свете свечи. Латы стоят в нише у дверей гостиной чёртову уйму лет, но нотариус-то об этом не знал и был потрясён до глубины души.

Знал бы он, что из всего, что в замке есть таинственного, старые доспехи безобиднее половника повара…

Однако мне пришлось отпаивать нотариуса виски, а потом выслушивать его сконфуженные извинения. Проведай он истинное положение дел, думаю, он выскочил бы в окно и никогда больше не появлялся бы в Лунсухе… если уцелел бы при падении в ров.

Ночью, проснувшись от шороха, я обнаружил в дальнем углу (спать с горящей свечой уже вошло у меня в привычку) нелепую фигуру, колыхавшуюся в воздухе. Боюсь, я был неучтив, кинув в неё спросонок подушкой. Впрочем, призрак этого даже не заметил. Он тихо висел, высунув язык, мерно поворачиваясь из стороны в сторону. Язык он показывал не для веселья и не из-за дерзкой неучтивости. Похоже, этот джентльмен в костюме времён королевы Елизаветы повесился или был повешен — особой разницы я не вижу — где-то поблизости. Мне смутно припомнились уклончивое упоминание семейной хроники «о безрассудном сквайре, окончившем столь печально свою беспутную жизнь» и я решил, что это — мой двоюродный прадедушка, имевший одно время определённый вес при дворе. Однако Лондон не пошёл родственнику на пользу, — он вернулся в родные края и… исчез из семейной летописи, оставив о себе только вышеупомянутую фразу.