Моя жизнь - страница 13

Мой рок, мой ужасный рок, опять подстерегал меня. Где-то даже писали обо мне: «Стоит только Пиаф высунуть нос на улицу, как она сразу влипает в какую-нибудь беду».

Я попала в автомобильную катастрофу под Тарасконом, и часто жалела, что не погибла тогда. Я бы ушла к тому, кого не могла забыть.

Но, может быть, я еще недостаточно себя оплевала?

Меня вытащили из-под машины — груды металлических обломков — всю израненную, со сломанной рукой и перебитыми ребрами. Очнулась я уже в госпитале.

Каждое движение причиняло мне такое сильное страдание, что я не могла не кричать. И тогда одна из больничных сестер сделала мне первый укол. В одно мгновение боль прекратилась, и я почувствовала себя прекрасно.

Когда действие наркотика кончилось, мучения возобновились. Я потребовала еще укол.

Меня заставили терпеть до последнего. Но в конце концов все-таки сжалились надо мной и сделали инъекцию. Это был конец.

Однако меня перевезли в санитарной машине в мою парижскую квартиру. Там не было сестры, которая могла за мной наблюдать. Я умоляла всех друзей раздобыть мне морфий: это стало потребностью моего уже отравленного организма.

Все мне отказывали. Все, кроме моей подруги Жанин. Она навещала меня каждый день и тайком приносила спрятанную в сумке «дозу».

Она не успевала войти, как я вскакивала с постели. Встав на четвереньки, я искала шприц, который прятала то под кроватью, то в радиоприемнике, то за ванной, чтобы мои друзья не могли его обнаружить.

Задыхаясь, я приказывала Жанин: «Давай скорей!» И полузакрыв глаза, вонзала иглу. Мгновение спустя я чувствовала себя возрожденной и вытягивалась в постели, хотя и одуревшая, но наконец умиротворенная.

На наркотики я истратила целое состояние…

Чтобы обеспечить себя ежедневной дозой, я была бы готова на что угодно, — если бы у меня не было денег.

Но они у меня были. Я зарабатывала миллионы, спекулянты наркотиками знали это хорошо и пользовались этим вовсю!

Передо мной проходили странные, подозрительные типы. Я отлично знала, что они меня обкрадывают. Знала, что они пользуются моей слабостью, но не могла сопротивляться.

Это длилось целый год. Я стала неузнаваемой. Я дошла до того, что, несмотря на ежедневные впрыскивания, несмотря на увеличившиеся дозы, наркотики удовлетворяли меня ненадолго. Кроме того, мне некуда уже было себя колоть. Мои ноги в руки были сплошь покрыты огромными отеками.

Поскольку нехватка наркотиков давала себя знать, я так торопилась получить сдою дозу, что даже не давала себе труда прокипятить шприц и колола себя прямо сквозь одежду.

Я, наверное, кончила бы сумасшествием, если бы однажды, в минуту просветления, не перешагнула порог дезинтоксикационной клиники.

Помню свой страх перед сиделкой: она — такая большая и сильная, я — хилая, трясущаяся, словно собственная тень. Сначала она меня раздела, обыскала и выкупала в ванне. Потом я узнала, что многие больные, поступившие сюда на лечение, прятали на себе — в волосах, под мышками — наркотики, чтобы не лишаться их во время пребывания в клинике. Я этого не сделала.

Лечение закончилось, я вернулась домой, но по-настоящему не вылечилась.

Я не знала или скорее не отдавала себе отчета в том, что меня ждет впереди. Однако врач, доктор Миго, предупредил меня: после дезинтоксикации всегда наступает нервная депрессия. Я твердо верила, что смогу ее преодолеть. Но на этот раз — не смогла справиться с собой. Наступил полный упадок духа. Время от времени мне казалось, что чья-то рука хватает меня за горло и душит. Тоска была порой совершенно невыносима. По ночам я с воплями просыпалась от кошмаров. Днем, распростертая в кресле, я была неспособна встать, пройти из одной комнаты в другую.

Мой импресарио Лулу Баррье навещал меня каждый день. По его глазам, мокрым от слез, я видела, как он меня жалеет. Я превратилась в форменную развалину.

Однажды меня так замучили угрызения совести, что я решила покончить с собой. Мрачный водевиль слишком затянулся, пора было опускать занавес. Иначе я рисковала закончить свои дни в смирительной рубашке.

Я все приготовила, растворила в стакане яд, оставалось только выпить. Но в этот момент веселая компания ворвалась в мою квартиру… просто чтобы сказать мне «добрый вечер». И опять — чудо или то, что казалось им, вмешалось в мою жизнь. Я не проглотила яд!