Моя жизнь - каратэ. Книга 1 - страница 7

В первый же день меня поставили в спарринг. Если вы думаете, что тогда в зале Оямы объясняли как нужно вести себя в поединке, или хотя бы какую принимать стойку, то вы глубоко ошибаетесь. Я помню, тогда перед спаррингом спросил, что мне нужно делать, мне ответили — дерись так, как ты обычно дерешься. Мне даже не дали подумать, и не успел я опомниться, как тут же получил пощечину, в общем, все закончилось слезами.

Такие тренировки на первый взгляд выглядели абсурдно, но сейчас я понимаю, это было самым правильным. Приемами следует овладевать не запоминая, а познавать их потом и кровью в процессе тренировок.

Будь то базовые упражнения, или ката их с самого начала заставляют делать в полную силу. Но, вкладывая силу в каждое движение, ты ее в конце концов теряешь. Так научиться чему-нибудь практически невозможно. Возьмем, какое-то одно движение, например прямой удар кулаком (сэйкэн-дзуки). Если непрерывно в течение часа отрабатывать этот удар в полную силу, то, в конце концов, так устаешь, что даже пошевелиться не можешь. Но если после этого все же продолжить упражнение, движения сами собой станут рациональными. Другими словами, силу следует вкладывать именно туда, где она должна проявиться, т. е., например, в удар, и тогда она сама собой уйдет из других мест. Конечно, условие правильного выполнения техники — обязательно.

То же относится и к парной работе. Когда тебя изводят ударами по лицу и бьют ногами в живот, блоки и удары начинают получаться как бы сами собой — потому, что страшно. Никому не нравится, когда его бьют. Так совершенно неосознанно вырабатывается собственная техника.

Чтобы это понять, достаточно было посмотреть на наших учителей. Выполняют ли они базовые упражнения или ката, проводят ли поединок — их движения экономны и строго определены. Они были рациональны до великолепия. В сравнении с другими направлениями каратэ их движения были мягкими, но отличались большой мощью. В других школах атаки проводились из стоек киба-дачи или сико-дачи по прямой линии. В бою пользовались стойками нэкоаси-дачи или кокутцу-дачи и двигались по кругу. Я смотрел на эту технику ведения боя и не мог отвести глаз, мне казалось, что я видел суть каратэ.

В то время к нам часто перебегали каратисты из других школ. Сперва они твердо придерживались мнения, что стойка в спарринге должна быть либо киба-дачи, либо сико-дачи, но буквально через месяц другой они меняли свое мнение и становились в кокуцу-дачи или нэкоаси-дачи.

Ясно, что пока сам не постоишь в реальном поединке, ничего не поймешь. Существует выражение "мягкость побеждает жесткость" и хотя "жесткость" и выглядит сильной, но я с полной уверенностью могу сказать, что "мягкости" ей не победить.

В этот период я уже был преисполнен чувством гордости, оттого, что занимаюсь Ояма-каратэ.

Как раз заканчивался третий месяц моего обучения в школе Оямы. Все готовились к встрече нового 1964 года, и в канун этого праздника я дал себе одно обещание. Произошло это так. Как-то в конце года в перерыве между тренировками Учитель Ояма указал на меня пальцем и сказал одному из черных поясов: "Как думаешь, сколько он продержится?". Это задело меня и я себе сказал:

"Нет, я никогда не брошу Кёкусинкай".

И в тот же момент к этой клятве я добавил, что в течение следующего года не пропущу ни одной тренировки.

В то время это смог сделать только Фудзихира Акио (Осава Нобору).

Хотя тренировки и были тяжелы, я уже не мог без них жить. Может, сыграли роль мои врожденные способности, но я быстро овладел базовой техникой и уже хорошо помнил все ката. Всего лишь за четыре-пять месяцев, прошедших с начала занятий, я уже полностью освоил все ката пинан1. В поединках я старался подражать старшим, у меня уже выработался кое-какой стиль.

"Каратэ — это красиво" — вот, что я чувствовал в то время.

Я несколько охладел к монотонным занятиям базовой техникой, и меня как-то по-особому стал интересовать поединок. Мое внимание привлекала красота и легкость применения техники в поединке при нападении и защите, которые демонстрировали старшие ученики. От того как сплетаются мои руки с руками партнера я получал просто эстетическое наслаждение. В то время для меня поединок была сама грациозность.