Моя жизнь с Драйзером - страница 38

В другой раз один из ученых высказал мнение, что если жизнь абсолютно механистична, то, по крайней мере, отрадно сознавать, что вся ее субстанция заключается в человеке, а не зарождается извне; что в процессе химических изменений, постоянно происходящих в природе, человек превращается в нечто совершенно иное.

В качестве отдыха иногда устраивались пикник на берегу моря; обычно ими руководил доктор Бриджес, оказавшийся талантливым организатором этих интересных, полных художественной выдумки пикников, во время которых аппетитная еда готовилась на живописных кострах. С наступлением темноты пели у костров песни и рассказывали интересные истории под аккомпанемент волн, плещущих о песчаный берег.

Однажды мы с несколькими учеными и их женами отправились на принадлежащей лаборатории моторной лодке из Пензенс-Пойнта на острова Элизабет. Когда по морю протянулась дорожка лунного света, мы уселись у костра, слушая доктора Сена, молодого индийского ученого, который нараспев, очень музыкально и ритмично декламировал из Веды. Классические черты его лица и черные волнистые волосы, освещенные пламенем костра, представляли собой яркое зрелище.

Вдруг доктор Хейлбрюнн указал на надвигающийся туман и заявил, что надо возвращаться как можно скорее. Мы торопливо собрали вещи, быстро уселись в лодку, но не успели мы достигнуть берега, как нас окутал плотный туман. Мы долго и безуспешно пытались войти в гавань и, наконец, добрались до Пензенс-Пойнта. Там мы сели в машины и заторопились в Вудс-Хол, но та машина, где находились доктор Хейлбрюнн, его супруга, я и Тедди, проехав несколько миль, вдруг остановилась, и никакими силами нам не удавалось завести ее. Так как было уже очень поздно, а поблизости не виднелось никакого жилья, мы решили идти пешком. Мы прошли около мили, как вдруг хлынул ливень, и до самого Вудс-Хола мы шли по щиколотку в воде. Может быть, только потому, что всю дорогу мы шутили и смеялись, никто из нас не простудился.

Перед отъездом из Вудс-Хола мы устроили для наших друзей-ученых чай в Тауэр-отеле, в Фалмут-Хейтсе. Нам хотелось выразить им благодарность за время, проведенное в их обществе, за то, что они дали нам так много нового и интересного. Все должны были разъехаться в разных направлениях: одни жили совсем недалеко, другие – на противоположной стороне земного шара. Но этим летом мы все перезнакомились, обменивались мыслями и впечатлениями и пережили несколько таких моментов, которые не забудутся никогда в жизни.

В канун нового 1929 года мы с несколькими друзьями ужинали в знаменитом старинном типично немецком ресторане на 14-й улице. Драйзер с удовольствием бывал в этом ресторане, где он обычно встречался с кем-нибудь из своих старых знакомых.

Позже мы поехали на костюмированный бал, устроенный редакцией «Ныо Мзссиз». На это необычное празднество съехалось много интересных людей самых различных профессий и направлений – художники, писатели, поэты, журналисты, политические деятели, социалисты, радикалы, педагоги, музыканты, драматурги и другие люди, так или иначе связанные с Гринвич-Вилледж. Я никогда не бывала на таких балах, и мое любопытство, естественно, было возбуждено. В течение вечера многие гости подходили к нам (мы сидели в одной из лож, расположенных между ярусами танцевального зала), чтобы перекинуться несколькими словами с Драйзером, и в перерывах между танцами, длившимися до утра, завязывалось немало интересных разговоров. Мы не надели специальных маскарадных костюмов, но на мне было платье из мягкой белой шерстяной домотканной материи, сшитое наподобие русского казакина. Платье было прелестно вышито традиционным русским узором – вышивка была спереди сверху донизу, на рукавах и стоячем воротнике. Ослепительно-белый головной убор в русском стиле завершал ансамбль. Мне нравился этот наряд больше всех моих прежних платьев.

Танцуя, я обратила внимание на очень высокого и красивого молодого человека, возвышавшегося, как жираф, над большой группой людей, наблюдавших за танцующими. Когда музыка смолкла, он подошел и пригласил меня на следующий танец. Он оказался изящным, веселым и остроумным человеком.