Мозаика Бернса - страница 4

— Аксиома, значит? Звучит весомо. А с чего такой пожар?

— Ясное дело, стажеров нельзя допускать к топ-секретным технологиям компании до тех пор, пока они не пройдут полной проверки. В «Хай-Дате» сейчас самый ответственный момент реализации некоего сверхсекретного проекта. Я обещал им, что ты займешься делом.

— Фил, но у меня всего неделя срока, да еще Рождество посередине.

— Дзинь-дзинь-дзинь, Ди Ди. Это рождественский колокольчик. «Юниверсел Иншуренс» открывает свой кошелек, и в нем обнаруживается солидный бонус для тебя. Лишь позаботься, чтобы досье содержали «только правду, и ничего, кроме правды» и… Ну, дальше ты знаешь.

Еще бы не знать! Сегодняшние работодатели, особенно из сферы хай-тека, не горят желанием самостоятельно проверять своих сотрудников. Они перепоручают работу гарантийной компании, а та нанимает независимого следователя вроде меня, чтобы тот составил полное досье на человека. Таким образом работодатель страхует себя как от неизбежной обиды со стороны подчиненного, так и от любых мошеннических действий последнего: будь то по отношению к компании или к ее клиенту. Или к обоим сразу.

— Фил, я не могу. Это нереально.

— Что ты имеешь в виду под словом «нереально»?

— Я еду в О'Хара, встречать свою тетю Элизабет.

— Но папки уже дожидаются тебя в отделе кадров. Я обещал, что ты заглянешь к ним прямо с утра. На кону моя репутация, Ди Ди.

— Мне жаль, но не могу же я оставить тетушку сидеть на пороге.

Я не удосужилась уточнить, что мой Дракон и без того считает, что встречать ее должны шесть герольдов, два епископа и двенадцать рыцарей, как королеву.

Фил издал какой-то горловой звук, словно подавился чем-то.

— Ну ладно. Поезжай в «Хай-Дату», а тетю твою я встречу сам.

— О'кей. Ее зовут Элизабет Фостер. Прилетает самолетом «Бритиш Эйр» в международный терминал.

Я сообщила информацию о номере рейса и времени прибытия, заверив Фила, что он легко узнает гостью.

— Ей шестьдесят три, рост пять футов девять дюймов, худощавая, миндалевидные глаза, волосы с проседью.

Я намеренно опустила подробности про карминно-красную помаду и голос, достаточно громкий, чтобы созывать мастодонтов к обеду. Это Филу предстоит открыть самому.

— Она будет одета по моде девяностых, — добавила я, зная пристрастие тетушки ходить в бриллиантах, хотя советовала ей не делать этого и раз сто объясняла концепцию оценки рисков.

— Погоди-ка, а это не та твоя эксцентричная родственница, от которой всегда проблемы?

— Я уже спешу в «Хай-Дату». Позже созвонимся.

И я повесила трубку, прежде чем Фил успел вставить хоть слово. С точки зрения логики мне достался выигрышный билет. Но было немного жаль Фила, которому предстояло очутиться в силовом поле тети Элизабет. Это такое сочетание противодействующих сил, что любому аналитику до следующего ледникового периода работы хватит. Бойкая и в высшей степени упорядоченная, резкая и неизменно благородная, такую встретишь — не скоро забудешь. Главнейшей из ее аномалий было то, что тетя жила скорее в прошлом, чем в настоящем. Похищение Ганноверской династией у Стюартов британской короны для нее оставалось событием актуальным, и ее мало волновало, разделяют ли окружающие подобные взгляды. На практике тетя без устали вербовала всех и вся на дело восстановления потомков Стюартов на законно принадлежащем им троне. И боже упаси вас хоть мельком упомянуть в ее присутствии имя Оливера Кромвеля! Дракон тут же обращался в лед и начинал изрыгать некие неудобоваримые эпитеты в адрес пуритан на своем варварском шотландском наречии. Об этом и о многом другом я запамятовала предупредить Фила.

Следующим съездом с «I-294» была Лейк-стрит. Сейчас я удалялась от «Хай-Даты», поэтому стала поворачивать, старательно избегая наледи, образовавшейся на асфальте после вчерашнего снегопада.

Чикагская зима безжалостна и к людям, и к машинам. Терпеть не могу такую погоду, как и мое авто, зеленая двухместная «миата» со складным верхом. Меня всегда грызут сомнения, справится ли она, но неизменно напрасно. Двигатель ровно гудел на третьей передаче, из-под новых шин «Мишлен» взлетали фонтанчики снежного месива, распугивая стайки воробьев, кормившихся на обочине. Хотя предел скорости составлял двадцать пять миль, я вошла в поворот на сорока. Если честно, с тех пор как я прочитала исследование университета Айовы, что мужчины на «розетках» едут со средней скоростью на шесть миль большей, чем женщины, я вношу свой посильный вклад в нивелирование разницы.