Мозаика - страница 14
Глазное дно
Держи примеру, да знай меру. Так говаривали старики, семейные тихони, знающие благое дело. Они тащили домой, что под руку попадалось, в том числе и большую часть кровной получки. Кормили детишек, держали в добром порядке пресловутый женский каблук, и никогда не высовывали лишнего.
Дурели те, кто помладше - неженатые суслики. Почти ежедневное закладывание быстро ломало хребет организма. Транс становился необходимостью. Постепенно Луря узнавал вещи и поинтереснее.
Как-то индивид с бегающими, вытаращенными глазами попросил Лурю отойти с ним в сторонку.
- Кольнуться, не желаешь? - предложил он.
Еще в школе Луря читал, что где-то там далеко, ОНО есть. Но не сейчас, но не у нас. Газетку тискали по рукам и шушукались. Затем ее отобрал препод.
Норка, - понял Луря.
- Тащись сам, - отказался непричастный и делано захохотал. - Я лучше маленькую заложу.
- Как знаешь, - процедил пучеглазый, - если чо, то подбегай.
И Луря подошел. Так от скуки, когда заложить ничего не пришлось.
Мозаика
Последний август детства ласково обнял наши плечи. Более всего запомнился привкус уходящего счастья. Мы вдруг поняли, как хорошо было еще вчера. Славная, разухабная компания десятого "б". Трескотня звонков. Серый асфальтовый двор старой школы, с единственной скамейкой под тенью платана. Все тело немой страдалицы напрочь покрыто таинствен?ной клинописью - творчеством многих поколений сонных бездельников.
Школа, ты казалась большой и значительной. Ты стала маленькой, уютной, но уже затерянной в расширившемся мире. Почему, почему так не хотелось уходить? В последний момент, нас нашла ностальгия тетрадных листов. Нам коротки ученические штанишки. Почему? Все кончилось, но мы не могли расстаться, продлевая детство, ушедшим летом.
Надобно было ехать. Пыльный город душил нас своими условностями. Дача, рыбалка, ночной костер, танцы до упада маячили на горизонте, как горячий, аппетитный кусочек. Пиво, шашлыки и шампанское - постановление с визой "одобрено и принято к исполнению".
Мы катили по дороге, вьющейся средь сытых желтизной полей. Старый автобус медленно пылил по петлям поворотов, глотая окнами белесые облака от обгонявших его личных лимузинов. То и дело, мимо проплывали почти пустые чаши поливной влаги. Тень, легкое прикосновение прохлады, мимолетно... Горячие лучи солнца вдавливают меня вниз. Жара...
- Доедем. - Резонно заметил Вовка.
- Докатимся. - Отозвался я.
Наконец автобус вывалил компанию из потного нутра на свежую волю. Мы потопали в сторону дач, по крытой горячим асфальтом дамбе. Озеро почти спустили, небольшая полоска остатка воды лежала перед нами. Далее простиралось глиняное, неровное поле, лишенное всякой растительности и признаков жизни.
Уходя, влага оставила белые, жесткие проплешины соли. Глина высохла, скорчилась и полопалась под гнетом солнечных лучей. Вся пустота чаши изошлась перекрестной вязью ломаных трещин. Но не разваливалась, ибо как может развалиться в прах сама пустота.
В тот момент я почти не видел этого озера, так получилось. Компания занималось собой, нам было весело. Она передвигалась на пружинках щенячьего восторга, время от времени взрываясь хлопотушками всем известных анекдотов.
Но вот и дачи - островок зелени и плодовых деревьев, среди желтого, высохшего сорнетравья. Наше пристанище оказалась с двойным дном. Его сначала строили, а потом делили две семьи. В общем удачно, так как соседей пока не наблюдалось. Да и двери находились на диаметрально противоположных концах строения.
Копания зашла и ... Объяснять дальнейшее очень трудно. В существовании любых явлений есть моменты кульминации. Они довольно коротки, но необычайно насыщены действием. Скорость их развития такова, что повороты и события становятся непредсказуемы. Ничего подобного со мной, да я думаю и с друзьями, до того еще не случалось.
Вечер пронесся вихрем в плясках святого Вита, под звуки тамтамов диско. Ночь явилась костром на берегу полузасохшей речки и долгожданными, но жесткими шашлыками. Так же быстро наступил новый день, который заставил нас оторваться от сна с упаду.