Мозаика - страница 23

  - В городе говорят, что есть яма, которой угловатые молятся, - сказала моя спутница.

  - И ты думаешь, они не нашли нас в собственном доме?

  Потом стало ясно, что всякий, кто не угодит черным, будет иметь дело с лентой. А их становилось больше с каждым днем. Они следили даже за себе подобными, и были случаи, когда лента разрывала угловатых.

  Дом, где мы спрятались, давно стал центром города. К нему тянулись черные ленты паломников. Они совершали человеческие жертвоприношения. Я забыл, когда это началось. Я не помнил о прошлом моего города. Оно казалось недостижимым садом, райские яблоки которого, можно попробовать только после смерти.

  В моем городе, больше смерти боялись сглаза. Даже родственники старались не смотреть друг на друга. Наверно не сразу, но я стал верить, что из глаз окружающих сочится яд, способный убить душу каждого. Может, такое казалось только мне, но я в это верил.

  Девчонка, другого имени ей так не нашлось, стала моей подругой. Лео забрали темняки. Мы продолжали зачем-то бегать от них. Но черноты расплодилось в нашем городе столько, что не хватало материи траурного цвета. Сами они уже не гонялись за босяками, мы находились в поле их зрения постоянно.

  Одно время, даже ко мне пришло сладострастное, вязкое желание подглядывать за всем и вся. Но я знал хорошее средство против недуга. Стоило потереть виски, как наваждение пропадало.

  Однажды глубоким вечером, в мой дом притащилась девчонка с рваной и тяжелой на вид сумкой.

  - Послушай - сказала она, - у меня есть мысль, как избавиться от этого кошмара.

  - Ты думай, что говоришь. Если бы такое было возможно, оно давно бы случилось.

  - Нет, подожди. Помнишь тот дом с винтовой лестницей?

  - Еще бы.

  - Его надо взорвать.

  - Зачем?

  - Не важно, я чувствую, что его необходимо взорвать. У меня в сумке бомба, настоящая. Только давай быстрее, иначе нас засекут.

  Я не верил в ее слова, покуда мы не оказались у священного дома. Попасть туда нет проблем, но каждый пришедший, выходил наружу в черном, траурном одеянии. И тогда я понял, что сказанное ею правда.

  Заломило виски. Казалось, глаза сейчас вылезут из орбит. Тошнило, во рту появился кислый привкус. Я не мог пошевелиться и оторвать взгляда от сумки моей подруги.

  И тогда из-за угла выкатила лента. Девчонка пыталась зарыться в снег, но лента сразу же нашла ее. Негромко хлопнуло, сажа измарала мое тело. И только потом вывернуло наизнанку внутренности. Каждую, до последней клеточки.

  Но мозг жил и работал совсем отдельно. Это я убил ее. Нет, кто-то пользуясь мной будто прицелом орудия, разнес в клочки мою человечность. И я начал массировать виски. Мне казалось, что голову окружает огненный шар. Я будто вибрировал в каком-то поле и никто, и ничто не могли остановить меня.

  Черные опрокидывались при моем появлении, как пешки в шахматной партии. У них наверное начинали просыпаться остатки мозгов и зачатки совести. Я двигался абсолютно точно, направляемый голосом неутоленной ненависти и отвращения. Я знал, как мне будет противно, но только потом. А сейчас я хотел убить его. Это свершится само, это просто. Достаточно только увидеть, и кошмар окончится.

  Винтовая лестница, почти полностью завалена поганью жертвоприношений. Вонь стояла столь нестерпимая, что и в таком состоянии я чувствовал тошноту. Только б не поскользнуться.

  Наконец я понял, оно рядом. Чудовище сдавлено мычало и пыталось забиться под тяжелый деревянный шкаф. Я зажмурился и стал подходить. Грохот упавшего шкафа, заставил открыть глаза. Оно еще дергалось в последних, предсмертных конвульсиях. Еле видимые волны какого-то излучения, кругами расходились от раздавленного тела.

  Упругие, теплые волны качали мое тело в свой такт. Я словно паяц, подвешенный на неведомых ниточках. Жирное, грязное существо с лицом дебила и слипшемся пучком волос на макушке. Шкаф размазал его по бетонному полу, оставив лишь круглую как пузырь голову и поток нечистот.

  - Расскажи, чем оно по-твоему было?

  - Какой-то мутант. Он почти не мог двигаться и даже не похож на человека.