Мозаика - страница 30
С трудом я отыскал дверь в дом, черной громадой нависший надо мной. Я кричал, но обитатели его спали. Наконец стук кольца вывел из терпения слугу моего приятеля. Дом пришел в чуть видимое ночное возбуждение, и через некоторое время раздался знакомый голос:
- Ба, да это ты мой неудержимый друг. Впрочем, кого еще можно ожидать в такую ночь.
- Прими мои извинения и открой ворота.
- Сейчас, сейчас. Я весь к вашим услугам.
Ни тени насмешки не вызвала забавная трактирная история, на лице моего сотоварища. Наоборот, в зыбком свете нескольких свечей он казался грустным и задумчивым.
- Покажи бумагу.
При ее рассмотрении, друг сильно побледнел.
- Я так и знал, - сказал он, - все услышанное тобой, правда. - Написанное здесь, идет ко мне от тебя. Так видно начертано в книге судеб, и нет нам прощения.
- Скажи мне, что видишь ты там?
Мой друг остановил меня взмахом руки.
- Подожди, я поведаю тебе все по порядку. Если ты помнишь, мы учились вместе, - он слегка улыбнулся и кивнул головой. - А так же, я не был глупее других, и родители мои обладали знатностью и богатством. И, тем не менее, я бросил все. Виной тому - мое любопытство.
Оно было во мне столь велико, что воистину, превратилось в самый обыкновенный человеческий порок. Я обожал загадочное и таинственное. Любая тайна становилась мне дороже любимой женщины. Она овладевала мной, впитывала силы и желания.
Друг наклонился поближе и посмотрел мне в лицо. Несколько свечей чуть освещали гостиную диким, мерцающим светом. За моей спиной тлели желтые головни в огромном камине. Они придавали странный блеск его влажным глазам. Казалось, что свет сам исходит из его зрачков и распространяет красную морозь по темной комнате.
Я вскрикнул и чуть не упал со стула. Друг остановил меня властным, гипнотическим движением.
- Спокойнее, тише. Твой страх могут услышать даже тени от занавесок...
Однажды, разбирая старые манускрипты в нашей родовой библиотеке, - почти шепотом продолжил друг, - я наткнулся на пергамент, являющийся ключом к неизвестному шифру. От него веяло неразгаданной тайной. Эта бумажка была той чертой, за которую нельзя переступать. Она яки огонь все?пожирающий, отняла мои ушедшие годы.
Теперь тебе понятно, что произошло сейчас. Пергамент из моей библиотеки - тот ключ, с помощью какого можно перевести твою запись на древнеарабский.
Но интереснее то, что на нем, кроме ключа начертаны другие знаки. Они переводились так: "Я умру вместе с последним пороком человеческим, значит, я умру вместе с последним из людей. Помни, встретясь со мной однажды, тебе не избежать встречи второй. Ключом будет смерть".
Тогда, в те полные юношеских надежд годы, я перерыл все известные мне хранилища знаний. Я бросил мир и стал книжным червем, но так и не нашел никаких следов. Наконец я подумал, может звезды подскажут мне, и изучил астрологию. Но ответ их обескураживал. Звезды предрекли, что только гроб и чужая смерть могут привести меня к разгадке столь непостижимой тайны.
И вот мы на краю бездны, надо действовать. Мы должны найти остров.
Старик не врал, остров существовал на самом деле. Команда шхуны не знала о цели нашего путешествия. Мы покупали и продавали товары в портах на пути до тех пор, пока и тень сомнения сгинула с палубы. Вот и сейчас трюмы шхуны под завязку заполнены бочками с вином и пенькой. Мы не оставляли им никаких подозрений.
Прежде чем сойти на зовущий нас берег, мы втроем - я, мой друг и старый Педро перепоили команду призовым вином и заперли в кубрике. Теперь можно смело, не боясь лишних, заняться поисками.
Остров воистину мрачен. Почти голые, острые, как в иголках скалы, земноводные растения. На нем не гнездилось птиц. Педро крестился и говорил, что это потому, как он часто уходит под воду. И тогда только рыбы его обитатели.
Мы пробирались через лабиринты камней и трещин к сердцу черного острова, к самой его середине. Путь оказался необычайно труден. Проклятые каменные колючки продирали обувь насквозь. А прикасаясь к стенам каменных щелей, мы могли потерять не только одежду, но и содрать кус личной кожи, да еще и с мясом.