Мозг и сознание - страница 28
Образно мы можем говорить о «психической энергии» как об особом виде интрацеребральной активности, которую, вероятно, можно объяснить на основе электрических и химических процессов, происходящих в определенных отделах мозга. Психическую энергию можно рассматривать как основной определяющий фактор количества интеллектуальных и поведенческих проявлений. Хотя и пет сомнений в том, что эта энергия зависит от физиологических процессов мозга (и косвенно — от состояния здоровья организма в целом), ее настоящий источник находится вне мозга, потому что психическая активность — это не свойство нейронов, а процесс, возникающий в результате приема информации, которая мобилизует хранящуюся в мозгу информацию и прошлый опыт, создавая эмоции и идеи.
Быть наедине со своим собственным сознанием недостаточно. Даже если сохранен весь прежний опыт, отсутствие новых восприятий создает серьезные нарушения психики. Это было показано, например, в работах Гебба и его группы [18, 103], в которых нескольких студентов колледжа уложили в удобные постели в звуконепроницаемых, освещенных камерах, надели им темные очки для уменьшения зрительных ощущений и перчатки с картонными манжетами для уменьшения тактильных раздражений. Цель этого эксперимента заключалась в том, чтобы прервать не всю сенсорную информацию, а только восприятие образов и символов. Большинство подопытных рассчитывало провести время в одиночестве, размышляя о своей учебе, лекциях или обдумывая план курсовых работ. Результат этих опытов, в равной мере неожиданный как для исследователей, так и для исследуемых, состоял в том, что студенты «не могли сосредоточить свои мысли на чем-либо конкретном; кроме того, процесс мышления был нарушен и в других отношениях». Через несколько часов изоляции у многих появились галлюцинации: «скала, на которую падает тень от дерева», «стайка белок» или «доисторические животные в джунглях». Вначале подобные видения показались интересными и занимательными, по через некоторое время они стали вызывать раздражение и были настолько реальными, что мешали спать. Студенты не могли отогнать эти видения, которые в ряде случаев сопровождались слуховыми галлюцинациями: голосами разговаривающих людей, звуками музыки или громким хоровым пением. Некоторые испытуемые ощущали какое-то движение, прикосновения чего-то чужого, ощущение лежащего рядом чужого тела. Изоляция увеличивала веру в сверхъестественное, и ряд студентов отмечал, что на протяжении нескольких дней после эксперимента они боялись столкнуться с привидениями. Все это заставило сделать заключение, что «изменяющаяся внешняя среда абсолютно необходима для человека. Без нее мозг прекращает адекватно функционировать и развиваются ненормальности поведения» [103].
У больных, надолго прикованных к постели, находящихся на искусственном дыхании или в гипсовом корсете, появлялись психотические симптомы, в том числе беспокойство, бред и галлюцинации, которые не поддавались обычному медикаментозному лечению, но быстро исчезали после общения с людьми или после сенсорной стимуляции с помощью радио и телевидения [141].
Литература о влиянии недостаточности сенсорного притока огромна [197], и она убедительно показывает, что коре головного мозга для поддержания нормальной поведенческой и психической деятельности необходим непрерывный сенсорный приток. Мы должны ясно представлять себе, что психические функции возможны лишь благодаря этой своеобразной пуповине — поступающей извне сенсорной информации — и что они нарушаются при изоляции от окружающего мира. Этот факт был попят философами, что нашло отражение в словах Ортегап-Гассета [167]: «У человека пет природы, у него есть история» и «Я — это я и моя судьба». Признание того, что внешняя среда образует структурный элемент личности,— одна из важных идей, высказанных им также в книге «Размышления о Дон-Кихоте» [166], где один из персонажей утверждает: «Обстоятельства жизни составляют другую половину моей личности» и «способность создавать себя из окружающего присуща только человеку». Аналогичная мысль выражена в поэме Теннисона «Улисс», где Улисс говорит: «Я часть всего того, что видел».