Можайский — 5: Кирилов и другие - страница 15
«Но что случилось? — спросила я. — Отчего задержка?»
«Человека, который должен мне денег, не было в городе. Только сегодня вернулся».
«Кто-то должен тебе деньги? — изумилась я. — Но за что?»
Василий замялся, но все же ответил или — решила я — скорее, нашелся с ответом:
«Пустяки! — засмеялся он. — Обычное дело. Не бери в голову…»
«А все-таки?»
«Ох, старушка! Ты все такая же требовательная, как в детстве!»
«Вася!»
«Ну, хорошо, хорошо… Пять дней назад мы тушили особняк Грулье-Кожезухиной… слышала верно об этом пожаре?»
Я кивнула: как не слышать, когда о нем все газеты трубили?
«Мадам Грулье, — похоже, на этот раз брат рассмеялся совершенно искренне, — обещала нам огромное вознаграждение, если мы шпицев ее из огня спасем. Вот и…»
«Шпицев?» — перебила я.
«Ну да, шпицев! — Вася жестами подтвердил, что имел в виду маленьких таких собачек. — У нее их целый выводок. Ты не поверишь: тридцать шесть штук!»
«Тридцать шесть!»
«Именно!»
«Так вы их спасли?»
«Спасли? Спасли?!» — брат, уже вообще не сдерживаясь, захохотал.
Вокруг нас начали собираться другие чины. Некоторых из них я знала. Кто-то поинтересовался, что за веселье у нас такое.
«Ах, шпицы!» — воскликнул вопрошавший, услышав ответ, и тоже разразился смехом.
«Да что с вами?» — я начала терять терпение. — «Вася!»
Брат перестал смеяться, хотя по его щекам по-прежнему катились слезы. Он вытер их ладонью, размазывая смоченную слезами сажу:
«Мы только и делали, что этих шпицев спасали! Представь: пламя бушует, перекрытия рушатся, окна со звоном вылетают, а мы — всей командой — носимся в этом аду и покрикиваем: Адель! Фидель! Жизель! Рауль! Хватаем собачек на руки и выносим их наружу, словно детишек малых. А на улице… во дворе…»
Смех вновь начал разбирать брата.
«А во дворе стоят оба: супруг и супруга. Мосье Грулье и мадам Грулье-Кожезухина. Мадам подхватывает собачек, сажает их на поводки и привязывает, всякий раз пересчитывая, к ограде. Жизелечка! Аделечка! Миленькие! Испугались! У, противный пожар… у, мы его накажем! Двадцать! Только двадцать! Еще шестнадцать! Рауль! Фидель!..»
«А мосье, — подхватил кто-то из команды, — едва не плачет!»
«Да-да: чуть не рыдает!»
«Да почему, господи ты боже мой?»
«Да как же! — общий хохот. — Спасаем-то мы собачек, а не здание!»
Я прикусила губу.
«Мы собачек спасаем, а дом горит! И никто им не занимается: все за Фиделем с Раулем носятся!»
«Так тебе, — обратилась я к Васе, — за спасение Фиделя деньги обещали?»
И вот тут произошла еще одна странность: брат резко перестал смеяться и — даже, как мне показалось, с испугом каким-то — оглянулся на своих сослуживцев. Но они, заведенные воспоминанием, продолжали веселиться, а мой вопрос то ли не расслышали, то ли он их не заинтересовал. Причем я почему-то склонна была считать, что первое.
— Почему?
«Иначе с чего бы вдруг Вася начал с испугом оглядываться?»
— Гм…
«Я собралась уже повторить вопрос, но брат схватил меня за руку»:
«Подожди, подожди, не так громко!» — попросил он, уводя меня чуть в сторону от общей компании.
«Что-то не так?» — поинтересовалась я.
«Конечно, не так, — ответил он. — У нас не принято пересчитывать деньги в карманах друг друга».
«Но разве вы не одно вознаграждение на всех получили?»
«Так-то оно так, но…»
«Что?»
«Видишь ли, — брат заговорил совсем уж странно, — помимо общего вознаграждения, есть еще и частные награды…»
Я перебил:
— Но это, Анастасия Маркеловна, как раз и правда! Звучит, согласен, неправдоподобно, а все же имеет место быть. Некоторые домовладельцы особо отмечают понравившихся им в работе пожарных чинов, выдавая им — отдельно от остальных — те или иные вознаграждения. И понятно, что далеко не всегда об этом говорят во всеуслышание: как-никак, а зависть и чувство обиды — эмоции сильные. Они способны внести разлад в общее дело. Поэтому мы, классные чины, вообще не приветствуем такого рода награды, но так как помешать их выдаче не можем, рекомендуем хотя бы не очень распространяться о них.
Анастасия отрицательно мотнула головой:
«Нет, я не об этом».
— О чем же тогда?
«О том, что Вася дальше сказал».
— Что же он сказал?
«Что награду в индивидуальном порядке ему должен выплатить сам Грулье, а вовсе не его супруга, помешанная на своих собачках!»