Можешь мне присниться? (ЛП) - страница 5

— Ты... так же красива, как Ханна, так же умна, как Спенсер, столь же романтична, как Эмили и так же харизматична, как Ария.

Светловолосая, сжав подушку, садится на матрас рядом с подружкой и пристально смотрит на нее.

— Ты правда считаешь, что я такая?

— Конечно, я и правда так думаю.

— О, это потому, что ты меня очень любишь, верно?

— А разве незаметно?

Еще как заметно! Она влюблена в нее, в эту пятнадцатилетнюю малышку, которая перевернула

всю ее жизнь, став самым лучшим в ее жизни событием. Девушки с жаром обнимаются, смешивая воедино свои чувства, и страстно, но неторопливо, почти как в замедленной съемке, целуются, упиваясь вкусом губ другой.

— Отец не вернется из поездки до следующих выходных, а мама задержится, – сообщает Палома,

слегка касаясь кончиками пальцев нежной кожи Мери.

Мария уже несколько недель не носит очки. Потихоньку она начала привыкать к линзам, и теперь

видит жизнь в другом цвете. Она чувствует себя менее гадким утенком, в первую очередь потому, что смотрит на мир так, как раньше даже не пробовала. Всякий раз, когда они вместе, Паломе удается заставить ее чувствовать себя особенной, единственной. Это чувство ни с чем несравнимо, но в то же время оно порождает в ней страх. Палома столько сделала для нее, что теперь ей боязно, вдруг она надоест Паломе, или та полюбит кого-то, кто лучше ее, или вообще обнаружит, что ей нравятся парни. Вдруг вся эта любовь по той или иной причине испарится за ночь так же внезапно, как и пришла.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ну, что… у нас много времени, чтобы… побыть наедине, – отвечает Палома, поднимаясь. Ни на

секунду не отрывая глаз от Мери и не переставая наблюдать за ней, девушка скрещивает руки перед собой и с непередаваемой чувственностью стягивает с себя футболку. Немного покрутив ее над головой, Палома бросает футболку на пол. При виде подруги Мери так широко открывает глаза, что они становятся похожими на блюдца.

— Но что… что ты хочешь?

— Ш-ш-ш… Мы вместе больше двух месяцев. Ты не думаешь, что пора немного продвинуться

вперед?

— Я… я не знаю.

До этой минуты Мери никогда не видела Палому едва одетой. Они почти никогда не могли побыть

наедине и насладиться моментами близости, тем не менее, по сути, это только отговорка. Мери боится переступить границу, отделяющую поцелуи от чего-то большего. Сама мысль о том, что Палома увидит ее голой, приводит Марию в неописуемый ужас – она того гляди умрет. Она так комплексует по поводу своего тела… А Палома, напротив, прекрасна.

— Нравится? – спрашивает Палома, расстегивая джинсы и демонстрируя подруге самый краешек

красно-белых трусиков. Не снимая джинсы, она вплотную подходит к рыжульке и, наклонившись к ней, жарко целует в губы. Мери едва может дышать – ее несказанно поражает и сама ситуация, и то, что эта малышка во многих случаях так простодушна и бесхитростна, что переходит все границы.

— Постой, остановись, – шепчет Мери, отодвигаясь и поправляя волосы. – Не дай бог, твоя мама

вернется раньше времени.

— Она и через час не вернется, я же тебе сказала.

— А вдруг?

— Тогда мы расскажем ей о нас!

— Ты спятила! Как это мы расскажем ей о нас?

— Ну когда-нибудь мы должны признаться в том, что мы – лесбиянки, – отвечает Палома, нервно

почесывая подбородок. – Я хочу иметь возможность любить тебя где угодно.

— Я тоже хочу, но не так явно.

— Разумеется, не так! Ты же знаешь, как у меня с родителями! – с досадой восклицает Палома,

снова садясь на кровать рядом с Марией. – Твои-то посговорчивей, и у тебя не будет столько проблем, сколько будет у меня.

В этом Палома права – ее родители очень строги и традиционны, и Мери знает, что начнется

жуткая ругань, когда их дочь признается им в своей гомосексуальности.

— Даже не знаю, что тебе сказать, Палома, – очень серьезно говорит Мери.

— Скажи, что ты думаешь. Я хочу услышать только то, что ты чувствуешь, и больше ничего.

— Ты и сама знаешь. Я каждый день повторяю, что люблю тебя…

— Но, если ты меня так любишь, то в чем дело? Почему ты испугалась, когда я сняла футболку и

расстегнула джинсы?

— Я не испугалась.

— Еще как испугалась. Думаешь, я не поняла?