Можете нас поздравить! - страница 21

— Почти, — ответила Елизавета Павловна, — стал с грехом пополам на троечках плестись. Ужасный лодырь был.

Весь этот разговор Принцу-Федьке не нравился. Он всё время ёрзал на стуле, а потом вдруг встал и протиснулся к двери.

— Куда ты? — спросила его Аня.

— Жарко тут, — буркнул Федька, — приду сейчас… — и вышел.

Я сразу заволновался. Хорошо, если он отдышаться вышел или ещё зачем. А вдруг обозлился и задумал что-нибудь натворить? Наложит, к примеру, в портфель Елизаветы Павловны снега (она портфель в сенях оставила). Или верёвку у белья перережет, которое на крыльце сушится. Да мало ли что от него ожидать можно! О чём Елизавета Павловна ещё рассказывала, я уже не слушал, сидел точно на иголках. Очнулся только, когда Аня громко сказала:

— А теперь мы сфотографируемся!

— Надо позвать Батова, — спохватился я и выбежал на крыльцо.

Федьки нигде не было.

— Батов! — крикнул я.

В ответ мне только собака из будки прорычала, дворняжка мохнатая.

«Наверное, он ушёл к машине», — подумал я и вернулся.

Ребята уже расселись вокруг Елизаветы Павловны.

— Становись рядом с Павликом, — приказала мне Аня и стала наводить на нас аппарат. — Внимание!

— Жевать можно? — спросил Борька-Кочевник как раз в тот момент, когда Аня щёлкнула затвором. — Ну вот, теперь я с открытым ртом получусь, — расстроился он.

Аня сделала второй снимок. На нём Борька выйдет уже застывший, как статуя. Потом Аня встала на моё место, и я щёлкнул затвором. После этого мы начали прощаться. Аня поблагодарила Елизавету Павловну за её рассказ и извинилась, что мы оторвали её от дел. Елизавета Павловна хотела напоить нас чаем, но мы отказались. На улице уже темнело.

— Когда у нас будет открытие музея Нади Матвеевой, мы обязательно вам напишем, — сказал я.

— Приезжайте к нам тогда, — загалдели ребята, — а если вы что ещё о Наде вспомните, напишите.

На этом мы и расстались.

Напротив дома Елизаветы Павловны через дорогу был небольшой лесок. С одной из ёлок вдруг раздалось:

— Снайпер Матвеев, огонь!

И в нас полетели снежки. На ёлке сидел Принц-Федька и смеялся, глядя, как мы вытряхиваем снег из-за воротников.

— Я тоже снайпер! — крикнул Командировочный Витька и полез на другую ёлку.

Мы стали кричать им:

— Слезайте! Чего вы? Ехать пора.

Но Принц-Федька ничего не хотел слушать. Он залез чуть ли не на самую макушку и стал стрелять оттуда в нас из воображаемого автомата.

— Трах-тах-тах-тах! — неслось с ёлки. — Трах-тах-тах!

— Что ж ты в своих стреляешь? — закричал ему Борька Кочевник и бросил в Принца снежком.

Мы тоже стали кидать в него снежки. Даже Витька со своей ёлки кидал снежки в Принца.

— Ах так! Все на одного! — закричал Федька. — Ну, держитесь! — Он дождался, когда я подбегу поближе, и стряхнул мне за шиворот с ветки, на которой стоял, большую шапку снега. Ветка сильно наклонилась, Федька не удержался и скатился в снег. Мы дружно захохотали.

— Так тебе и надо, не стреляй в своих, — сказал Павлик.

Витька слез с соседней ёлки и вместе с нами вышел на дорогу. А Принц всё сидел в сугробе и не собирался подниматься.

— Вставай! — замахала ему рукавичкой Аня. — Чего ты расселся, уже поздно.

Мы пошли дальше, а Принц-Федька и не думал вылезать из своей снежной ванны.

— Вот упрямый! — возмутился Павлик.

— Стойте, он нам рукой машет, — сказала Аня.

— Подманивает, — усмехнулся Павлик, — подойдём, а он как даст снежную очередь.

— А ну тебя! — отмахнулась Аня и направилась к Федьке.

Витька-Командировочный и я поспешили за ней. В случае чего, мы примем огонь на себя.

— Я не могу встать, — сказал нам Федька.

— Будет разыгрывать, — засмеялся Борька-Кочевник, — подойдём, а ты в снег пихнёшь. Знаем мы твои штучки-дрючки.

— Не пихну, — испуганным голосом проговорил Принц, — я в самом деле не могу встать. Наверное, ногу сломал.

Мы сразу притихли. Неужели Федька по-настоящему сломал ногу? Надо же! Опять в моём звене неприятность! Витька-Командировочный и я подошли к Батову. Он обнял нас за плечи и с трудом поднялся. Так мы и вышли на просеку. Тут Павлик, как санитар, потребовал, чтобы Принц показал ему ногу. Но лучше бы он не требовал. Только начал снимать валенок, Федька как закричит, точно его режут.