Можно ли дружить с неверующими? - страница 8

стр.

Христианство призывает верующих к активному утверждению добра в мире, к борьбе со злом. В истории бывало, что для защиты добра и для борьбы со злом в руки приходилось брать и меч.

И, наконец, два слова о женщине, у которой было «все плохо».

Прибедняться, ныть – вообще-то не характерно для христианина. Христианин радуется всему, что с ним происходит, во всем видит Промысл Божий. За все благодарите (1 Фес. 5, 18), – восклицает апостол Павел и, выполняя его совет, умирающий в ссылке и страданиях Иоанн Златоуст поет гимн: «Слава Богу за все!» Эти слова: «Слава Богу за все» – смело можно считать девизом христианской жизни.


РАССКАЗ МИТРОПОЛИТА АНТОНИЯ (БЛЮМА)

Есть старое присловье о том, что никто не может отвернуться от греха, от старой неправды, если не увидит в глазах или на лице хоть одного человека сияние вечной жизни. Именно это, думаю, поражало всех, кто встречал христиан. У нас есть рассказ о том, как умирал первый диакон Стефан. За веру его избивали камнями, и свидетели говорили, что его лицо просияло, как солнце: радостью, верой – да; но еще и чем-то иным: сиянием вечной жизни.

Я не раз ставил себе вопрос: чтобы это могло быть? Каким образом лицо человека может просиять?.. Мы все знаем, как человек просиявает радостью, когда он полюбит кого-нибудь, его лицо делается совершенно иным, когда он встретит любимого человека, в его глазах свет. Но я думал о чем-то другом. Мне казалось, что должно быть что-то иное, более властное, более сильное, что могло поразить людей, встречающих христиан.

И раз в жизни я столкнулся с этим с такой ясностью, с такой силой, что никогда не смог этого забыть.

Мне тогда было 17 лет. Я пришел в церковь, где никогда раньше не бывал. Она находилась тогда в подвальном помещении, я ее долго искал и опоздал. Служба отошла, люди уже уходили. Одним из последних поднимался по лестнице из бывшего подземного гаража, где тогда ютилась наша церковь, широкоплечий священник высокого роста; и когда я взглянул ему в лицо, я обомлел: я никогда до того не встречал такой абсолютной внутренней собранности и такого света. На его лице не было улыбки, – он меня тогда не видел, не было экстаза, восторга. Была только глубочайшая собранность, и что-то из него сияло: не вещественный свет, а какое-то внутреннее сияние. Я помню, как я тогда к нему подошел и сказал: я не знаю, кто вы, но я хочу вас просить быть моим духовным отцом… И затем, в течение одиннадцати лет, до его смерти, он был моим духовником.

Я думаю, что нечто в этом роде происходило с язычниками, когда они встречали христиан, людей, которые стали собранными, все силы которых нашли свое средоточие, которые стали цельными, то есть были исцелены, исцелились. И вот эта цельность, эта собранность, которая собирала все силы ума, воли, сердца, все, что в человеке было, в одну точку, откуда они могли действовать, несомненно доходила до сознания язычников, потому что они видели в христианах людей другого рода. (Из книги митрополита Сурожского Антония «О молитве».)


ИМ ТАК МНОГО НУЖНО ОБЪЯСНЯТЬ…

Ольга, 21 год, студентка-художница: Когда я училась в 11-м классе, была такая скука! И предметы давались не те, какие бы мне хотелось лучше знать, да и коллектив такой был: с интересами, которые мне совсем не близки. И мне даже не с кем было пообщаться.

Потом я поступила в институт, и на первом курсе мы с группой очень хорошо дружили. Мне было интересно: все художники, все такие разные, оригинально одетые, обвешенные всякими фенечками… Мы проводили очень много времени вместе, ходили по кафе, театрам. Я дома почти не появлялась, пропадала целыми днями. Нам задавали рисовать наброски, по целой пачке, и мы везде ходили по городу, на крыши забирались, дома сверху рисовали, в метро сидели. К нам часто подходили, мы знакомились… Вот такая жизнь была.

А сейчас у нас группы расформировывали, и я оказалась в группе, где все цивильные такие, обычные люди. Не с хипповскими этими замашками, а обычные, простые. Сначала я подумала, что попала в ужасно скучную группу! А потом выяснилось, что это очень интересные, без всякого напускного антуража, люди. Они живут своей жизнью, кто-то работает, у кого-то дети. У нас хорошие, деловые отношения. Но чтобы где-то собраться, потусоваться вместе – такого не получается. Меня они удовлетворяют хотя бы тем, что не курят, не пьянствуют, нормальные спокойные люди. Кто как к религии относится – мы об этом не говорим, потому что это считается личным делом каждого. Наверное, они знают, что я православная, потому что вот когда я церковь расписывала, никто даже не удивился.