Можно всё - страница 27

Но, несмотря на все странности этого персонажа, убивать он меня не собирался и на следующий день даже любезно довез до дома Элвиса. Правда, все то время, что мы ехали, он периодически издавал странные птичьи звуки. Когда я спрашивала, зачем он это делает, он говорил, что не понимает, о чем это я, но уже через несколько секунд снова начинал курлыкать. Псих.

Дом Элвиса не мог не впечатлить… Кабриолеты, золотые костюмы, роскошный особняк… И бесконечный коридор, увешанный платиновыми дисками… Не думаю, что кто-то может похвастаться коллекцией больше этой. Я шла по коридору, вглядываясь в надписи на каждом диске, и меня охватывало чувство восхищения и тоски. Что делать, когда у тебя столько признания? Куда уже стремиться? С таким количеством поклонников оставалось только пить шампанское на небесах, так почему же ты все еще здесь? Глядя на все неоправданные, ненужные изыски его дома, я понимала: он просто не знал, что еще делать со всем этим признанием и деньгами. Я всегда считала знаменитостей скорее святыми мучениками, чем счастливчиками. Никто из нас не был в их шкуре, так как можно уверенно полагать, что быть ими здорово?

Если жизнь когда-нибудь забросит тебя в дом Элвиса Пресли, когда ты минуешь зал с платиновыми дисками, Элвис расскажет тебе стихотворение на одном из экранов. На много лет вперед оно останется для меня знаковым. Вспотевший, уставший, он читает его со сцены:

Я долго сидела рядом с его могилой. Мне было хорошо. Как сказала Лана Дель Рей: «Элвис – мой папа, Мэрилин – моя мама». Они действительно были своего рода родителями всей этой большой голливудской мечты, которую мы впитываем с материнским молоком и о которой втайне мечтаем. Посидеть рядом с его последним пристанищем было для меня честью.

Остальной город не произвел на меня большого впечатления. На улицах не было ни души. Напоследок я совершенно случайно набрела на тот самый отель, где когда-то застрелили Мартина Лютера Кинга. У парня всего-то была мечта[15], и непонятно, за что он схлопотал пулю. Зато смерть этого черного брата повлекла за собой настоящий хаос по всей стране, а его убийца получил 99 лет заключения. Интересно, почему не сто? Чтобы казалось, что меньше, типа «всего 99, пацан, только для тебя и только сегодня»?

Утром я выехала в Новый Орлеан, где смогла вычеркнуть сразу три пункта из своего «списка дел на жизнь».

Новый Орлеан был любовью с первого взгляда. Город джаза, блюза и магии вуду.

Черт знает, почему он связан с вуду, но тут просто все по-другому. Смерть здесь празднуют. Если кто-то умирает, весь город выходит на улицу во всем цветном, устраивая целый парад, и, вооружившись барабанами и трубами, идет провожать человека в последний путь. К слову, тут безумно красивое кладбище и никого не хоронят под землей. Из-за того, что город построен на болоте, хоронить в земле попросту опасно – гробы затонут. Поэтому кладбище здесь походило на огромный город мертвых. Для каждого тела построен свой склеп из мрамора. Кого-то хоронили всей семьей – по полочкам, как в плацкарте.

Я поселилась у двоих парней в роскошной квартире, в которой можно было потеряться. Мне выделили кожаный диван размером с кухню. На крыше дома был огромный бассейн, спрятанный в пальмах, и отсюда открывался официально лучший вид на весь город. Поскольку Новый Орлеан географически отрезан от остальных развитых районов Америки, стоимость жилья здесь довольно низкая. О квартире такого же уровня только в Нью-Йорке или Сан-Франциско можно даже и не мечтать. За такие же бабки ты сможешь максимум позволить себе комнату на отшибе города. Я сидела на краю бассейна, болтая ножками, всматривалась в ночные огни и не могла понять, за что мне перепал такой рай.

Ближе к ночи парни повели меня на главную улицу города под названием Бурбон-стрит. Это улица празднования жизни. Одни сплошные бары, где двери не закрываются и не открываются, потому что их вообще нет! Коктейли стоят по два доллара, и главная фишка – это замороженные «Дайкири» и «Маргариты». Они чертовски сладкие и сделаны из молотого льда – так алкоголь идеально маскируется, и ты сам не замечаешь, как уходишь в ноль. Чтобы понять, что находишься в Новом Орлеане, достаточно поднять голову и найти провода. Если там висят разноцветные бусы, значит, ты на месте. Дело в том, что чуть ли не каждый день здесь проводятся карнавалы, и шествующие надевают себе на шею разноцветные бусы. По окончании парада ликующий народ подбрасывает бусы в воздух, и они так и остаются висеть на деревьях и проводах. Ночью центр преображается пуще прежнего: зажигаются неоновые вывески, стриптизерши зазывают внутрь прямо с улицы, музыканты играют еще громче, а народ, забравшийся на балконы второго этажа (а дома здесь все двухэтажные), с интересом наблюдает за улицей, потягивая кок- тейли.