Мрачные сказки - страница 9

– Ты прав, приятель, – хмыкнул Бен. – Керуак свой обед пропил бы. Быть может, в этом твоя проблема.

– Возможно, – улыбнулся я.

В телефоне повисло молчание; я даже расслышал дыхание Бена. А ведь он мне позвонил не просто так. Не для того чтобы проведать и убедиться, что я не помер. Он позвонил еще с какой-то целью!

– У меня тут появилось кое-что. Тебя могло бы это заинтересовать.

Сглотнув, я перевел глаза на закусочную для водил недалеко от парковки. Двое мужчин вошли в двойную дверь, и я успел разглядеть вытянутую барную стойку с металлическими табуретами по всей длине заведения и несколько кабинок под окнами с унылой зеленовато-оливковой обивкой. Большинство табуретов и столиков были заняты. Закусочная хорошо освещалась, призванная всю ночь потчевать водителей кофе, чтобы те не заснули за рулем, какой бы долгий путь ни ждал их впереди.

– О чем ты? – спросил я Бена.

– Да есть одно дельце.

– Я больше этим не занимаюсь.

– Знаю, – выдохнул в телефон Бен. – Но это может принести тебе пользу, позволит сконцентрироваться.

Ага! Бен вовсе не думал, будто я прельстился жизнью Керуака. Он пытался заманить меня в прежнюю жизнь. Бен уже стал детективом. Отработав восемь лет рядовым копом, он наконец дождался повышения. Но теперь проводит большую часть времени за рабочим столом и ненавидит этот вынужденный сидячий образ жизни всей своей неугомонной, деятельной натурой. «Это медленная смерть», – признался мне Бен однажды.

На протяжении нескольких лет он привлекал меня к расследованиям, направлял ко мне людей, потерявших надежду. И я уже понял, к чему клонился наш дальнейший разговор: Бен стал бы убеждать меня взяться за новое дело – об исчезновении еще одного человека. Похоже, он и вправду думал, что это могло меня воскресить.

– Не проси, – буркнул я.

Ведь именно от этих дел, от этой работы я пытался убежать. Снова сделав глубокий вдох, Бен звучно выдохнул. Похоже, подбирал слова, способные меня убедить.

– Ты окажешь мне большую услугу – добавил он, искусно играя на чувстве вины.

Разве закадычный приятель откажется помочь? Только конченый говнюк останется глухим к просьбе друга.

– О чем речь? – настороженно полюбопытствовал я.

– О друзьях моей семьи. Я знаю их всю жизнь. У них пропала дочь.

И сердце у меня в груди заколотилось. «Пропала дочь…» Сколько же раз за минувшие годы я слышал эту страшную фразу! И почему-то чаще всего пропадали именно чьи-то дочери. Меня подобные дела всегда бросали в дрожь. Так произошло и в тот раз. Жалость, скорбь и тошнотворный страх мгновенно накатили на меня, захлестнули, и я едва не задохнулся от волны воспоминаний, которые так силился забыть.

– Ты, возможно, слышал о ней, – продолжил Бен. – Ее зовут Мэгги Сент-Джеймс. Она писательница. Исчезла пять лет назад, полиция прекратила поиски. Родные Мэгги в отчаянии.

«Родные в отчаянии…» Еще одна типичная фраза. И находят меня чьи-то родные после того, как кто-то предлагает им обратиться к Тревису Рену – он сможет помочь. Я их последняя надежда.

– Пять лет – большой срок, – заметил я.

Хотя и знал, что это не так. Однажды я нашел подростка, которого похитили семнадцать лет назад, когда ему было всего полгода. Но я разыскал мальчика: он жил с семьей в Род-Айленде. Только не со своей кровной семьей, а с похитившими его людьми. Они так отчаянно хотели ребенка, что решились выкрасть его из коляски на парковке «Крогер», пока его мать загружала пакеты с продуктами и собачьим кормом на заднее сиденье своей серебристой «Хонды».

– Срок большой, но не для тебя, – возразил Бен.

Он был в курсе большинства моих дел. Но, скорее всего, он также понимал: я попросту искал оправдание, причину ответить отказом на то, о чем он собирался меня попросить.

– Сент-Джеймсы нуждаются в твоей помощи, – сказал Бен и поспешно добавил: – Сделай одолжение, пойди мне навстречу, Тревис. Я бы не стал тебя просить, если бы не знал этих людей. Они живут в том же районе, что и мои родители. Помнишь Эстер-Хайтс со старым кладбищем Роттинг-Хилл на восточной окраине?

В действительности кладбище называлось Рустер-Хилл – «Петушиный холм». Но мы с Беном не без оснований прозвали его «Роттинг-Хилл» – «Холм Могильного Тлена». На том кладбище была погребена моя сестра, слишком рано преданная земле, – с широко раскрытыми голубыми глазами под едва опущенными ресницами, словно она продолжала искать, высматривать меня ими. Словно все еще ждала…