Мстительные духи - страница 16
Харуто выпустил дым носом. Шики сделала рот и дула на узоры дыма.
Гуан прочел еще несколько отчетов о духах, но они не были ёкаями, и тем более — онрё.
— Женщина видела красные ладони, висящие с дерева у деревни Тиото, — Гуан простонал. — Они никогда не видели, чтобы на дереве задержались листья зимой?
— Погоди, — сказал Харуто. — Что еще?
— А?
— Были другие отчеты из Тиото?
Гуан посмотрел на свиток сквозь очки, вытащил второй свиток и проверил его.
— Мужчина, работающий у замерзших озер, заявлял, что красивая женщина заманила его к дереву и усыпила. Его жена не была рада, сказала, что это сон дурака, — Гуан рассмеялся. — Учитывая размеры ее рук, я надеюсь, что это был его сон. Я видел кузнецов, у которых мышц меньше.
Харуто посмотрел на Шики, маленький дух глядела на него, уже не играла с дымом. Она обычно захватывала зверей перед тем, как войти в гостиницу, наверное, потому что люди кормили котов и бросали тяжелые предметы в духов, но она была в своей естественной форме, ее жесткая шерсть чуть покраснела на кончиках.
— Акатеко порой принимает облик женщин, отдыхающих под деревьями с красными листьями. Они высасывают души, заманивают несведущих и забирают их ци. Многие просыпаются через пару часов, слабые и уставшие, но и приятно онемевшие, — Харуто протер уставшие глаза. — Что-то еще из Тиото?
— Один мужчина говорил, что местные жаловались, что маленький волосатый мужчина воровал фрукты, — сказал Гуан. — Звучит как, кхм, отороши, с которым мы разбирались в прошлом году. С тем, который сидел на храме в Сечан и бросал в нас улиток. Раздражающая мелочь! — он продолжил, разглядывая свиток. — Женщина потеряла ребенку за пару месяцев до срока, но были жалобы, что ребенок плакал в ее доме, — он застонал. — Мне не нравится, как это звучит, старик.
— Никому не нравится. Потому они жалуются, — Харуто улыбнулся. Гуан не поднял головы.
— Есть еще три отчета из Тиото. Призрачные огни у дорог в ночи. Одноглазая женщина, которую никто не знает. Старый житель деревни найден мертвым. Его левая рука была разодрана, но все остальное было в порядке.
Харуто поманил хозяина гостиницы. Он был высоким с короткими волосами на части головы, говорил гнусаво.
— Еще вина, мастер оммедзи? — сказал хозяин с поклоном.
— Нет, — сказал Харуто.
— Да, — сказал Гуан.
— Ладно. Да. Но сначала расскажите, что вы знаете о Тиото?
Хозяин пригладил усы, поджал губы, делая вид, что размышлял.
— Не так и много. До нее полдня пути вверх по горе. Там несколько деревьев и немного коз. Камни. Ручьи текут в озеро, но сейчас они замерзшие.
— А деревня? — спросил Харуто.
— Фермеры и рыбаки. Человек сто, а то и меньше. Старуха.
— Старуха?
Хозяин фыркнул.
— Мудрая, как она говорит. Некоторые ходят туда задать вопросы, но ученые говорят, что она безумна.
Он отмахнулся от мужчины и улыбнулся Гуану.
— Тогда Тиото.
* * *
Следующим утром они отправились в Тиото. Снегопад чуть ослабел, снежинки летели плавно, а не бушевали вокруг них. Гуан все еще крепко сжимал плащ, дрожал и ворчал. Но солнце сияло за облаками, чуть приободряя Харуто. Шики играла в снегу. Она захватила пушистого коричневого тануки и прыгала в сугробах, зарывалась и выпрыгивала в других местах, покрытая снегом и льдом. Маленький дух была порой сгустком радости.
Они нашли дерево недалеко от деревни, первые дома было видно дальше по склону. День близился к концу, солнце пропало за тучами, и мир накрыла зловещая тень. Дерево было маленьким с темно-коричневым стволом и красными листьями в форме детских ладоней. Внизу отдыхала женщина в белом кимоно. Ее темные волосы ниспадали по спине и обрамляли ее лицо с рубиновыми губами, она пела тихо колыбельную.
— Выглядит как хорошее место для отдыха, — сказал Гуан, делая шаг с заснеженной тропы.
Харуто поднял ладонь перед ним, но Гуан будто не заметил. Он прошел мимо, побрел по снегу, глядя на женщину и мягкий участок снега рядом с ней. Ее голос поднимался манящей мелодией.
— Посиди со мной. Полежи со мной.
Найди со мной утешение, я заберу твои горести.
Харуто поспешил вперед, сжал плечо Гуана. Старый поэт освободился, сделал еще шаг вперед. Улыбка женщины манила, как теплая кровать, но было что-то хищное в ее темных глазах. Ее голос поднимался и опускался, как порывы ветра.