Мудрец острова Саре - страница 11

Несмотря на мрачную картину, вырисованную епископом, Дарэк не смог сдержать улыбки. Последние месяцы кругом ходили слухи, что конечной целью Атайи является захват трона, но никто еще не произнес такой яркой речи. Советники онемели, напуганные будущим, которое обрисовал Люкин.

— Дорогой епископ, — мягко проговорил Дарэк, — мы восхищены вашими ораторскими способностями, но всем давно очевидна опасность, которую представляет моя сестра. Не сама Атайя, — добавил он самодовольно, — а ее идеи и союзники. У вас есть конкретные предложения?

Глаза Люкина сверкнули, словно высеченная кремнем искра. Ему не нравилось, когда проповедь так резко обрезали, однако, вспомнив о прежнем разладе с королем, смирился.

— Как я уже сказал, лорнгельды — опасный народ. Курия считает, что их нужно уничтожить. Король Фалтил уже пытался это сделать, но прошло двести лет. Мы можем попробовать снова.

Советники зашептались, некоторые выразили робкие сомнения, другие — открытую жажду крови.

— Но как нам справиться с ними? — спросил один из лордов. — Фалтил использовал против лорнгельдов собственную магию. А мы таковой не обладаем.

— Когда-то обладали, — проворчал Люкин полушепотом. Он поймал взгляд Дарэка: оба подумали о колдуне-священнике по имени Алдус, который сначала помогал им, а затем предал. — Нам она и не нужна. Даже если бы некоторые колдуны вздумали встать на нашу сторону, мы отказались бы. Атайя хорошо воспитала своих учеников, — с горечью сказал он советникам, — попав в ее руки, они уже не могут вырваться. Их забирает Отец Лжи. Наше решение заключается в следующем, — продолжил он, совсем забыв о гневе. — Курия предлагает создать Трибунал во главе со ставленником его величества; чьей единственной целью будет искоренять еретиков и наказывать их.

Не обращая внимания на поднявшийся в зале ропот, епископ взял со стола стопку бумаг.

— Вот составленный мною документ, который подписали большинство жителей Курии. Здесь в подробностях описывается, сколько нам необходимо людей, куда их направить, каким образом мы собираемся выявлять колдунов и какие меры против них применять — и против тех, кто их поддерживает. Мы также намереваемся давать вознаграждение тем, кто будет способствовать нам, обличая своих соседей, вовлеченных в гнусную кампанию.

В залитой солнцем палате было тепло, однако Мозель натянул на плечи накидку, почувствовав неожиданный холодок. Казалось полностью неправильным, что священник защищает божественные идеи с мечом в руке… словно рассчитывает количество задействованных солдат, расставляет их на поле боя, выбирает подходящее время для атаки. Но это и есть война, понял Мозель, война против лорнгельдов, какую не вели уже двести лет.

— Вы имеете в виду создание инквизиции?

Он и не заметил, что произнес это вслух, пока не заметил оскал Люкина. Щеки Мозеля накалились, как угли. Старый герцог редко высказывался и никогда не выдвигал стоящих идей, поэтому епископ был вдвойне разгневан.

— Я имею в виду систему справедливости, господин Джессингер, — ответил он, ставя ударение на каждом слове, слегка покровительственным тоном.

— Но вы сами говорите, что движение Атайи начинает угасать, зачем же тратить силы на формирование Трибунала? Без предводителя союзники забросят дело и исчезнут сами по себе.

Люкин взмахнул руками в возмущении:

— Фанатики непредсказуемы, мой господин. Они редко так просто сдаются. Если мы ударим сейчас и подавим восстание в зародыше, то избавим себя от худшего положения дел.

— Но такое насилие… натравливание соседа на соседа…

Епископ резко поменял тактику:

— Не хотите ли вы сказать, что вы потворствуете еретикам? Может, вы даже считаете нужным дать им право выражать свои бунтарские мысли?

Мозель съежился под всепоглощающим взглядом Люкина.

— Я… я такого не говорил…

На лбу Джессингера образовались капли пота, он суматошно искал достойный ответ, надеясь, что кто-нибудь из советников поддержит его мнение. Однако гнетущая тишина становилась унизительной, и Мозель вспомнил, что за все свое пребывание при дворе имел только одного союзника, готового стоять за ним в спорных ситуациях. Но, к сожалению, королева Сесил уехала прошлой осенью в южное графство Халсей ожидать рождения второго ребенка, и речь о ее возращении до сих пор не заходила.