Муха в вине - страница 17

— Ну, как? — приобнял Виктор ее за плечи, когда она вернулась в гостиную и прошла к окну, рассматривая картину за окном.

— Здорово, — выдохнула она, слегка выворачиваясь из рук мужчины, — Я снимаю шляпу дизайнеру и дома и интерьера. Все в стиле позднего ренессанса. Ты этого хотел? — удивленно посмотрела в лицо Виктора.

Он блаженно улыбался. Было видно, что тот доволен комплементами девушки.

— Мне нравятся те времена, времена Позднего Возрождения. Есть в них что-то, что импонирует мне.

— Что? — удивленно посмотрела на него Лина.

— Его монументальность, строгость линий, скупость и в то же время богатство красок и деталей. Почти также, как и в моем бизнесе — сочетание грандиозности, с небольшим и незначительным.

Лина смотрела на него и не переставала удивляться, как в таком современном парне могло сочетаться разболтанность и собранность, расхлябанность и сосредоточенность, серьезность и легкомыслие.

— Видимо и в его характере есть такое несочетание черт. Вот откуда взрывоопасность и меланхолия. Жуть! И это все мне?

Она посмотрела ему в глаза и, увидев там желание и страсть, передернула в ознобе плечами.

— Этого еще не хватало, — и перевела его мысли на живопись.

— А почему тогда Дали, а не Леонардо да Винчи или Тициан? Эти больше подходят к твоему дому.

— Потому и нет их, что купить НЕвозможно! — он подчеркнул частицу «не», возвысив голос с неудовольствием, — Ближе ко мне, пожалуй, Босх или Дюрер с их искривленным миром, но их тоже НЕ купить.

— НЕ купить, потому что мало денег? — хмыкнула Лина, — Может НЕ хватить?

— Потому что НЕ продается, — отмахнулся Виктор, — Пойдем, покажу тебе моего Дали.

Он взял ее за руку и повел наверх, по массивной лестнице с такими же балясинами. Ступени покрыты ковровыми дорожками и укреплены металлическими стержнями. Второй этаж почти не отличался от первого, скорее дополнял его. Они вошли в комнату, с высокими окнами и стенами однотонного светло-бежевого цвета. Все было в картинах с массивными золоченными рамами, похожее на обрамление в старинном стиле.

— А может быть и в самом деле старинными, с него станет, — рассматривала Лина картины самых разных эпох и стилей. Современные перемешивались со стариной, известные с неизвестными.

— Винегрет? — ухмыльнулся Виктор, — Не спорю. Хочу, чтобы ты помогла и повесила так, как надо. А пока сюда есть доступ только мне. При входе обратила внимание на кодовый замок?

Она кивнула

— Смотрю, у тебя все под ключом, — усмехнулась и прошла дальше.

Перед ней был Дали! Самый настоящий! Она замерла в восхищении.

— Здорово, правда? — услышала тихий голос за спиной, — И только ты могла оценить по-настоящему. Я был уверен, — самодовольно вскинул он голову и прищурился на картину, — Я же говорил, что вкладываюсь только в стоящие вещи. И это мое наследство. Не деньги, а вот это и еще ты.

— Я тоже дорогое наследие? — повернулась к нему лицом, — И во сколько же меня оцениваешь?

— Ты бесценна, как картина Леонардо «Мона Лиза». Кстати, ты была в Париже? Я видел подлинник. Ничего величественного. Небольшая картинка темного цвета и плохо просматривается издали. Огорожено, — хмыкнул он, — от всякого посягательства. Хочешь посмотреть?

— У тебя есть эта картина? — вскинула она брови.

— Да нет, — засмеялся он, вскидывая подбородок вверх, — В Лувре она. Ты поедешь во Францию и сама убедишься в ее маловыразительности. Я ожидал большее.

— То есть? — удивилась Лина, — Большее в чем?

— Думал, что буду поражен в самое сердце, западу на нее, не буду спать по ночам.

— А получилось? — продолжила она его речь.

— И получилось разочарование, — подытожил он и махнул в отчаянии рукой.

Лина смотрела на него, и в ее голове уже складывался его противоречивый характер: неугомонный, стихийный, плохо поддающийся стабилизации. Вот, наверно именно поэтому, ему так нравится поздний ренессанс, с его монументальностью и основательностью.

Она осмотрела все и согласилась здесь поработать, чтобы навести художественный порядок.

— Хоть чем-то заняться, — хмурилась она, еще раз окидывая взглядом фронт работ.

Они спустились в столовую, и Виктор приказал прислужнику, молодому парню, подавать на стол. Тот поклонился и исчез на кухне. Они молча кушали и только слегка стучали приборы по тарелкам. Лина не хотела разговаривать, а Виктор о чем-то размышлял, и лицо его время от времени морщилось, и застывала в воздухе рука с ножом или вилкой. Пригубив бокал с водой, девушка откинула салфетку в сторону.