Муха в вине - страница 46
Так начались отношения с Натаниелем, парнем тридцати двух лет отроду, мастером по компьютерам, работавшим в одной из самых дорогих отелей Тель-Авива. Сам же он был …..ным, поэтому родной язык был немецкий, но знал в совершенстве еще пять языков. Лина удивлялась его начитанности, знанию этикета и образованности. Она с удовольствием выслушивала его мнение по любым вопросам от политики и экономики до искусства в целом. Особенно были интересны его суждения в ее профессии. Он отлично рисовал в компе, пользуясь своими профессиональными навыками, и показывал Лине многое, о чем та и не догадывалась. Они так часто зависали и пропадали часами в его ноутбуке, самой последней марки и дорогущего, чему она нередко удивлялась, видя его тягу к современным новомодным девайсам. А вот машина его была подержанной и довольно старой модели. Японский «ниссан» хоть и не имел отличных внешних данных, был силен мотором и Нат его холил и лелеял. Они часто пользовались им в своих дальних поездках по стране, куда оба хотели попасть: исторические места Христа, римские развалины, озера с зимовкой птиц и везде у него были свои друзья и везде его встречали радостно. Только одно замечала Лина, что как-то замолкали при нем некоторые начальники и старались не начинать разговоры при ней. Его глаза при этом становились колючими, а брови сходились к переносице. Когда же Лина рассказывала ему о своих наблюдениях, он смеялся и говорил, что боятся, что, мол он откроет другим их тайные коды программ, которые готовил для них. Лина понимала, что программиста могут бояться, но также знала, что подписывался специальный договор на эту тему. Но потом отбрасывала все в сторону под взглядом и улыбкой Натаниеля. Она была в него уже влюблена по уши, как говориться, и верила каждому его слову. Так она уже знала, что его родители живы, что у них есть бизнес, и что в семье еще трое сестер, а он один и наследник. Здесь же по собственному желанию, отдыхает перед большим стартом в наследии семьи. Она тоже рассказала ему о себе в целом, без подробностей, но старалась не утаивать даже собственные мысли. Они уже были близки, но пока только целовались. Лежа на диких пляжах, он хотел ее, и она это видела, но боязнь показать себя фригидной, морозила чувства и отказывалась от близости. Он целовал ее и уговаривал, понимая, и просил попробовать, но Лина с ужасом вспоминала Виктора, его насилие и заливалась слезами.
— Не буду тебя принуждать, потому что люблю, — целовал он ее мокрое лицо, — Сама скажешь, когда будешь готова.
Лина огорчалась, глядя в его тоскливые глаза и не могла перейти Рубикон своего прошлого. Натаниель обнимал ее и прижимал к себе, успокаивающе гладя по спине, плечам, целуя глаза, волосы, шею. Ей были ужасно приятны его губы, руки, тело, на котором она лежала, соприкасаясь своим. Такое чувство у нее было впервые, и она наслаждалась своими ощущениями.
Прошел месяц их знакомства. Лина поняла, что уже не может жить без этого парня, что он ей нужен, как воздух и что задыхается без него. Он тоже все больше и больше сближался с этой девушкой, и теперь они оба решались на смелый шаг — попробовать жить вместе, снять квартиру и завести общее хозяйство. Так и сделали. Кармит с Роном помогли им в этом, и друзья перевезли вещи на новый адрес их совместного жилья.
Это была двухэтажная квартирка в старом квартале города. То есть половина дома. Вход был с двух сторон и отделялся от другой половины довольно высоким глиняным забором. Толстые стены сохраняли прохладу, кондиционер был и в спальне и в гостиной, совмещенной с кухней. Большая двуспальная кровать с мягким специальным матрасом, вместимый стенной шкаф во всю стену и две прикроватные тумбы — вот и вся обстановка этого помещения. Еще там был небольшой балкон, с которого хорошо просматривалось море. Его звук доносился гулко и доставлял Лине большое удовольствие. Когда им показали эту комнату, при осмотре дома, то она стразу влюбилась и поведала об этом Нату. Он и снял эту половину дома, подписав договоры на год с дальнейшей пролонгацией. Она, услышав эту фразу, рассмеялась.