Муки сердца - страница 41

— Я виню Эстебана, — проскрежетал в ответ Агостино. — Он слизняк!

Сосредоточив взгляд на ее лице, Агостино извлек из кармана пачку помятых листков.

Кимберли взяла их и разгладила. Она просмотрела бумаги и обнаружила собственную подпись в конце документа. В неярком свете ночной лампы содержание текста ускользало от Кимберли, а ей не хотелось в присутствии Агостино разбирать мелкий шрифт.

— Эстебан просто воспользовался твоей глупостью…

— Что ты сказал? — Ее глаза удивленно распахнулись.

— Только неграмотный в финансовом отношении и очень наивный человек мог подписать этот договор о ссуде, — заявил Агостино после долгой паузы, в течение которой явно подыскивал выражения повежливей. — Уличный ростовщик предложил бы тебе более выгодные условия, чем этот старый сукин сын!

Теперь Кимберли все стало ясно. Агостино раздобыл копию соглашения, подписанного ею два года назад.

— Почему ты сказал, что я глупая?.. Я не глупая!

— Тебе бы пришлось выплачивать эту ссуду в течение добрых десяти лет. — И Агостино мрачно принялся излагать подробности о процентных ставках и видах штрафов. Ну не рассказывать же ей ему, что в тот момент она была слишком напугана, чтобы попросить кого-нибудь разъяснить ей условия! — Тебе было всего девятнадцать, — заявил наконец Агостино. — Ты подписала это за день до того, как переехала к Эстебану. Он шантажировал тебя…

— Нет… Я согласилась. У нас никогда не возникало вопроса об интимных отношениях. Он просил лишь о возможности выходить со мной в свет. Это льстило его самолюбию, но, когда я поняла, во что он меня втянул, было слишком поздно, — пояснила Кимберли, скомкав документ.

— И Эстебан отомстил своей вероломной жене, — завершил Агостино.

— Мой отец заядлый игрок, Агостино. Он крупно проиграл и не мог выплатить долг. Это не имело отношения к Эстебану, но я обратилась к нему за советом. Тогда-то он и сказал, что одолжит мне денег, если я соглашусь переехать к нему.

— Так это был не твой долг? — произнес Агостино с таким возмущением, словно этот факт окончательно добил его. — Твой дорогой папаша спокойно смотрел, как ты переезжаешь к Эстебану ради оплаты его карточных долгов?

— Это был вопрос жизни и смерти, — попыталась оправдать отца Кимберли. — Отец был в отчаянии и очень боялся, что его убьют. Эстебан дал мне эти деньги, и это спасло жизнь отцу.

— Твой отец, похоже, этого не стоит…

— Не смей говорить такое о моем отце! — сердито воскликнула Кимберли. — Он один меня вырастил!

— И научил тебя ходить в ломбард? Продавал все, до чего мог добраться? У тебя, само собой, было безоблачное детство!

— Он сделал все, что мог, — твердо заявила Кимберли. — Не все рождаются в рубашке, как ты. Ты богат и эгоистичен. Папа беден и эгоистичен, но, к несчастью, имеет слишком богатое воображение.

— Я не хочу трезветь, — мрачно заявил Агостино. — Чем больше я узнаю о тебе, тем хуже себя чувствую. Ненавижу сожаление и чувство вины. Некоторые люди обожают пестовать свое чувство вины, каяться в своих ошибках. Я не из их числа. Как я мог быть таким идиотом?

— Секс, — пояснила Кимберли еще более мрачно.

Агостино передернуло.

— Неужели он был так плох? — не удержалась Кимберли.

— Ужасен, — сказал Агостино. — Я чувствую себя насильником.

— Глупо… неудачное стечение обстоятельств… жизнь дает тебе по зубам… и мне тоже, — бормотала Кимберли, борясь с подступающими слезами.

— Ты, должно быть, готова меня убить…

— Нет, ты ведь пьян. Ты больше нравишься мне, когда пьян, чем когда трезв, — беспомощно призналась она. — Ты более человечен.

— Боже правый, когда ты наносишь удар, ты не промахиваешься. — Нездоровая бледность проступила на лице Агостино. Он тяжело опустил взъерошенную голову на подушки. Черные с поволокой глаза закрылись.

— Спи, — ласково сказала Кимберли.

По крайней мере, он не собирается никуда лететь. Когда вертолет стоит в тридцати шагах от дома, есть, о чем беспокоиться. Она должна ненавидеть этого человека — он разбил ей сердце своей чудовищной откровенностью. Но вся беда в том, что она любит его, несмотря на все недостатки. Неизвестно почему, но любит. Поверженный, безмолвный и беззащитный, он был невыносимо привлекателен.