Мультивёрс II - страница 17
И сделал мне добро..
И, вот, впервые предо мной,
Кто-то себя напомнивший собой.
Повторяясь в очередной раз,
Толстовку снял с себя сейчас.
– Шрамы хочу я предотвратить,
Что не перестают расти,
Поэтому сюда решил прийти.
Вот, что сказал парень тот.
-Так, стоп, я что только что услышал?
Мне же всё равно наплевать!
Но
в тот момент крикнул я,
Что-то, во что не верил сам:
– Хей, постой, прошу!
Что делать мне? Не остановить его уже!
И чувствую себя беспомощным я…
Но, даже так, умоляю тебя, скорей уйди,
В глазах твоих теперь лишь только смерти взгляд!
– Вероятно, удача не со мной
Сказал мне парень тихо и ушел.
Никого теперь здесь нет, время пришло
Один я-одинешенек стою.
Нет никого, кто помешает мне,
Никто не преграждает мне путь уже.
Моя кожанка с плеч упадет
Пора бы мне уже все пресечь.
Жизнь парня была коротка,
– Так же, как и сам, ах…
Скелет со слезами на глазах
Спрыгнул, но Лео его поймав,
Держал он крепко за руку его.
И вытянув из смерти, он спас его.
Скелет обнял Лео, и тот ощутил то, чего не испытывал очень давно.
Буквально четыре года он не испытывал такого чувства. Взглянув
на скелета, в его глазах мелькали то он, то силуэт матери. И
внезапно они покраснев, отстранились друг от друга. Лео пробежался глазами по скелету. Кругловатый череп с пустыми глазами, в которых затаились синие огоньки. Коричневые шорты и берцы были изрядно потрепаны потрепаны, также как и вещи Лео после скитания по деревни целую недели. Лео жил на свалке, и отсыпался там, на матрасе. Ел он ничейные яблоки и ягоды из леса, и пил он с колонки с водой близ водонапорной башни. Как раз таки из-за этого он и встретил скелета.
Лео начал знакомства:
– Привет, как тебя зовут?
Скелет с дрожью в голосе ответил:
– Меня зовут Энджи, а тебя?…
Его зрачки дрожали также как и кости. По раздумьям Лео это было из-за того что тот снял кожанку, обнажая тем самым свое тело. От этой мысли Лео еще больше раскраснелся. И попросил его:
– Э-эм, мо-мо-может оденешься?
– Неа, скелеты не чувствуют холода, а вот судя по твоему дрожащему голосу тебе холодно.
Энджи поднял свою кожаную куртку с мехом на воротнике, и надел ее на Лео.
– Что ты делаешь уже второй день на крыше?…
На столь очевидный вопрос Лео не прозвучало ответа, и Энджи, отводя тему, сказал:
– Пойдем, я провожу тебя домой, тебя должны быть там семья ждет?
Лео вспомнил о том, что ни раз замечал Бена, ищущего его, но тот не хотел выходить. Лео желал построить жизнь сначала. Без всей этой академии, где его считают убийцей, и без дома в котором вечно происходит ругань. Жизнь одна, и мальчик желал провести ее счастливым.
– Энджи, я не хочу домой…
Скелет, наклонив голову, сменил зрачки на оранжевые. Слова Лео, заставили задуматься Энджи и о своем доме… Те мысли сменили его зрачки на голубой и синий. Тот ужас, тот страх, та ненависть… Скелет всем сердцем желал избавится от этих воспоминаний раз и навсегда.
Синдром спасателя Энджи дал о себе знать, и сгорающий от желания помочь, и быть кому-то нужным, скелет спросил:
– Лео, скажи честно, ты любишь свою семью?
– Да…
– Им должно быть очень грустно и страшно…
– Да…
– Хочешь обратно?
– Да… Но они не прекратят моего кошмара…
– Ты пробовал поговорить с ними об этом?
После слов Энджи, Лео осознал, что он не разу никому не рассказывал о своих чувствах. С детства мальчику вдалбливали в голову, что мужчина не должен показывать своих чувств. Он должен быть защитником для своей семье, фундаментом, прочной опорой на которой она держится. Но Лео никогда не мог прятать их, но так старался делать это, что иногда просто погряз во лжи. Это сделало из него честного и открытого ребенка, заросшего во тьме проблем после смерти отца.
– Они не поймут… Я мальчик, а мальчики должны таить свои чувства внутри. Мы же как волки – охотники и добытчики. Нам должны быть чужды чувства, но почему то мне они не чужды, быть может я девочка?
– Лео, половой признак определяется при помощи гениталий и гормонального фона, а не при помощи стереотипов общества. Живя в этих правилах ты не можешь быть счастливым. Ты ведь сбежал именно потому что искал счастье, верно?
Лео после слов Энджи пустил еле заметную слезу в ночной мгле. Его мокрые глаза так и желали прекратить разговор, но сам он нуждался в нем.