Муромская сделка - страница 6

  "Если некий везунчик провалился в деревенскую уборную, он должен не учиться принимать себя таким, каков он есть, а пойти и отмыться. Ближние не обязаны терпеть его таким, и его долг - подумать о ближних". Дискуссия затянулась на месяц, Саша тоже в нее включился, чем привлек внимание Проказницы. Он даже начал грезить о том, что обрел единомышленницу и решился пригласить ее на свидание. Однако, вопреки всем ожиданиям, она не обрадовалась. "В одиночестве у меня бывают моменты, когда я забываю о своей проблеме. С Вами, видя Вас, я буду постоянно помнить о том, что - такая же. Я не смогу подавить отвращение - не к Вам, боже упаси! - к самой себе. Да и Вы тоже от моих прелестей можете оказаться несостоятельны как мужчина, а это травма. Так что давайте останемся друг для друга Проказницей и Зорро". Александр был вынужден согласиться с ее доводами, сосредоточившись на виртуальном общении, виртуальных шахматах и виртуальных жалобных книгах.

  "Небогатый плей-лист на радиостанции - свидетельство узкого кругозора музыкального редактора, но мы готовы простить что угодно, когда речь идет о лучших хитах всех времен и народов, даже если их крутят по кругу. "Радио на семи холмах" позиционирует себя именно как сокровищница мировой музыки, и это так, - писал Александр на сайт любимого радио. - Но скажите мне ради всего святого, как в эту сокровищницу затесалась группа "Ase of Base"?! Это же абсолютный трэш! Это все равно что "Руки вверх" подавать под рубрикой "Золотая коллекция".

  Причем Александр понимал, что, комментируя всякую чепуху, становится похожим на советских пенсионеров, которые от избытка свободного времени писали во все инстанции, но не мог с собой ничего поделать. И когда в Москве заработал портал "Активный гражданин", он нашел себя - там можно было с полным правом возмущаться по делу.

  Работать с людьми по понятным причинам он не мог - это было бы слишком мучительно для обеих сторон. А потому избрал для себя цифровую съемку неодушевленных предметов: мебель для каталогов, товар для интернет-магазинов. В недолгий период офисной жизни начальник сажал его в дальний и по возможности темный угол, чтобы не видеть, а когда в моду вошла работа "удаленно", босс принял этот вариант за наилучший - обрабатывать фотографии можно и на дому. Предполагать в этом бессловесном существе какие-то таланты тоже никому не приходило в голову - ни боссу, ни родительнице. Мать о его работе отзывалась таким тоном, словно речь шла о дауне, который клеит конверты на дому.

  - Ты все время надо мной насмехаешься, - пытался он восстановить свое человеческое достоинство.

  - Вовсе нет, это у тебя больное самолюбие.

  - Оно не исцелится от твоих подковырок.

  - Перестань ныть, неврастеник! Тебя послушать, так мама чудовище! Захотел Canon, вот тебе Canon! Захотел рыбок - вот тебе филе! Можно подумать, ты плохо живешь! Любой распад начинается с распада воли, - мама была начитанная и цитировала Бродского. - "Не позволяй себе быть жертвой, даже когда ты таковой являешься".

  Он зарывался в книги, в живопись, музыку и кино - благо жизнь в столице открывает искателям интеллектуальной пищи безграничные возможности. К тому же и мама говорила, что новые впечатления полезны для перистальтики кишечника.

  Перед молодым человеком лежит непаханое поле информации, накопленной веками. Ему постоянно есть чем занять ум. Но с годами, по мере освоения, ее остается все меньше, и тогда начинается отслеживание новинок - это своеобразная форма гимнастики ума. И именно тогда начинается нытьё: раньше и фильмы были лучше, и писатели талантливее. На самом деле по-прежнему снимается три хороших фильма в год и пишется две хорошие книги, но это удовольствие трудно растянуть на год, а запасы прошлых эпох уже практически полностью исчерпаны в юности. И оказывается, что очень трудно отвлечься от своей душевной боли - ведь неинтересная книга не захватывает. Водишь глазами по строчкам, а мысль всё та же: жизнь проходит мимо, а я читаю бездарный текст, чтобы как-то скоротать время, отведенное мне для жизни, для счастья, которого нет и, видимо, не будет. В юности ужасался, что Монте-Кристо просидел в тюрьме четырнадцать лет, а сам-то уже сколько лет замурован в поганой оболочке?!