Мусульмане в Европе: Сосуществование, взаимодействие, межцивилизационный диалог - страница 22

С 1991 по 2014 гг. возрождение традиционного ислама происходило в тесном взаимодействии с развитием национального движения и при одновременном росте новых миссионерских организаций, представители которых приезжали на полуостров из арабских стран и Турции[83]. Законодательство Украины не ограничивало деятельность ни официально признанного Духовного управления мусульман Крыма (ДУМК), ни отдельных групп и течений. Духовное управление мусульман позиционировало себя как носителя «традиционного ислама», терпимого к различным проявлениям салафизма в общинах. Конфликты у «традиционных» мусульман возникали в основном с последователями движения «Хизб ут-Тахрир»[84]. Первоочередными задачами крымско-татарского народа в лице Меджлиса, оказывавшего влияние на ДУМК, были приобретение политического влияния и экономическое обустройство в Крыму, включая «самозахваты» и узаконивание земель. Интересы самой сильной части крымско-татарского движения в лице лидеров Меджлиса фактически подменяли собой интересы и задачи Духовного управления мусульман. В прессе духовное управление часто называли «карманным Муфтиятом» или «отделом при Меджлисе». В результате, по признанию многих представителей крымской интеллигенции, полноценного национального возрождения после возвращения татарского народа на полуостров не произошло, а религиозное развитие не было столь активным. Ислам, как и во многих регионах постсоветского пространства, остался почти исключительно частью культурной самоидентификации народа[85]. Различные исламские инициативы стали бурно развиваться лишь со второй половины 2000-х гг.

Присоединение Крыма к России разделило национальное и религиозное движения, поставив религиозный фактор на первое место и сделав Духовное управление мусульман самостоятельным религиозно-политическим субъектом взаимоотношений с властью и обществом. Вместе с тем более жёсткое российское законодательство о религии, нормы регистрации и регулирования миссионерской деятельности лишили мусульман и их лидеров того демократического поля свободы религии, которое существовало при Украине. Однако эти обстоятельства также способствовали усилению религиозного фактора в политике, поскольку религия в данном случае стала удобной опосредованной формой для отстаивания национальных и политических интересов.

Развитие ислама в Крыму до 2014 г. было освещено в целом ряде сборников и монографий — их авторы подчёркивают постепенный рост уровня мусульманского образования, роли ислама в повседневной жизни[86]. Противоречия, ожидания и страхи после установления российской власти на полуострове Крым в 2014 г. были, в частности, проанализированы в статьях Э. Муратовой, Д. Мухетдинова и А. Хабутдинова[87].

По словам Муратовой, в обстановке растерянности большинства мусульман и конфликта внутри Меджлиса[88] стали возможными несколько вариантов развития ситуации.

Первый, оптимистический, предполагал постепенную адаптацию крымских татар к новым реалиям и успешную интеграцию мусульманских лидеров в российскую исламскую среду, но требовал решения проблем крымско-татарского народа и исходил из того, что оппозиционеры эмигрируют из Крыма. Второй, пессимистический, подразумевал поляризацию крымского общества и нарастание протестных (радикальных) настроений среди мусульман. Третий, реалистический, предполагал консервацию на определённый срок нынешней ситуации, при которой сохранялось бы разделение общества на сторонников и противников изменения статуса Крыма, а «точечное» давление силовиков не провоцировало бы массовую радикализацию мусульман[89].

По словам Д. Мухетдинова, интеграция мусульман Крыма в российское исламское пространство в определённой степени стала неизбежна, несмотря на то что российские и украинские власти не приветствовали тесные связи Крыма с исламом в Татарстане, представленном в ДУМ РФ и ДУМ Татарстана. Контакты духовных управлений после 2014 г. открыли новые возможности для совместного развития религиозной жизни и культурных традиций[90].

Представленные в данной главе материалы основаны на полевых социологических исследованиях религиозной жизни, проведённых в Крыму в 2016 г.