Музей Винсента Ван Гога - страница 14

Сколько чисто голландской любви к домашнему очагу вложил он в устройство этого жилища. Винсент считал, что Желтый дом должен быть «сверху донизу увешан картинами», и написал для его украшения целый ряд полотен, включая «Подсолнечники», «Спальню», «Сеятеля», «Колыбельную». Почти все произведения он мыслил связанными друг с другом, решал их как ансамбли, объединенные размером, колористической идеей и темой. «Мне хочется, чтобы у меня был настоящий дом художника, без претензий, напротив, совсем непритязательный, но такой, где во всем, вплоть до последнего стула, будет чувствоваться стиль». Он изобразил Желтый дом на картине, о которой писал брату: «В этом такая мощь — желтые дома, освещенные солнцем… Дом слева — розовый с зеленными ставнями, стоящий в тени дерева, а там — ресторан, куда я каждый день хожу есть. Мой приятель — почтальон — живет в конце улицы, слева, между двумя железнодорожными мостами».

В ожидании приезда Поля Гогена Ван Гог написал ряд картин специально для декорирования Желтого дома. В своих письмах художник неоднократно обращался к теме работы над «Спальней», которая послужила одним из ярких примеров использования цвета как психологического фактора. «На этот раз попросту пишу собственную спальню. Вся штука здесь в колорите, упрощая который, я придаю предметам больше стиля, с тем, чтобы они наводили на мысль об отдыхе и сне вообще. Вид картины должен успокаивать мозг, вернее сказать, воображение. Стены — бледно-фиолетовые, пол — из красных плиток. Деревянная кровать и стулья — желтые, как свежее масло; простыня и подушки — лимонно-зеленые, очень светлые. Одеяло — ало-красное. Окно — зеленое. Умывальник — оранжевый, таз — голубой… Мебель — крупных размеров и всем своим видом выражает незыблемый покой. На стенах портреты, зеркало, полотенце и кое-что по одежде… Тени устранены, цвет наложен плоскостно, как на японских гравюрах… Моя спальня — это нечто вроде натюрморта из парижских романов, тех, что в желтых, розовых и зеленых переплетах, хотя фактура, как мне кажется, и мужественнее, и проще. В ней нет ни пуантилизма, ни штриховки — ничего, кроме плоских, гармоничных цветов». Из письма Гогену: «Мне было бесконечно приятно писать этот интерьер, выполненный без всяких ухищрений, с простотой а-ля Сёра, плоскими и грубыми пастозными мазками… ‹…› В картине только одна нотка белого — ее создает зеркало в черной раме (Мне просто захотелось ввести четвертую пару дополнительных цветов)».

Художник страстно желал писать человеческую фигуру. «Нет более удачного и более быстрого пути к улучшению качества своей работы, чем начать писать фигуры». К счастью, у него появился добрый приятель — почтовый служащий Жозеф Рулен, который предоставил себя и всю свою семью в его распоряжение. Осенью 1888 Ван Гог решил воплотить в жизнь план нарисовать портреты всех ее членов, живописцу это было тем более приятно, что семья Рулен представлялась ему образцом здоровой жизни простых людей. Из письма художника Тео: «.. Я написал портреты со всех членов семьи того почтальона, которого я уже рисовал. Муж, жена, младенец, мальчик и шестнадцатилетний юноша — все яркие типажи, выглядят очень по-французски, хотя отец и напоминает русского». Всего получилось более двадцати работ, одной из которых и является портрет одиннадцатилетнего Камиля Рулена на золотистом сияющем фоне. Желтый цвет в символике Ван Гога всегда имеет отношение не только к энергии Солнца, но и к эмоциональнонравственной сфере, очень часто портреты друзей живописец решал в сине-желтой гамме, цветах любви и вечности. Именно их он использовал в портрете мальчика и многих других членов его семьи.

За короткое время Ван Гог написал пять вариантов с этим названием, моделью для которых послужила Агостина Рулен — жена почтальона. «Колыбельная» (Кормилица) относится к так называемым гогеновским работам художника, созданным во время и сразу после короткого пребывания Гогена в Арле в октябре — декабре 1888, когда «присутствие Гогена и его живописи словно окрашивало окружающий мир в „гогеновские“ тона». Сюжетную мотивировку для «Колыбельной» Ван Гог нашел в романе Пьера Лоти «Исландский рыбак», который они читали вместе с Гогеном. Из письма художника брату: «Мне пришла мысль написать такую картину, чтобы, взглянув на нее в кубрике рыбачьего судна у берегов Исландии, моряки, эти дети и мученики одновременно, почувствовали, что качка судна напоминает им колыбель, в которой когда-то лежали и они под звуки нежной песенки».