Муж, которого я купила - страница 6

Я никогда не вспоминала о том, как встретила его. Это для меня абсолютно не имеет значения. Мне было суждено его встретить, и так оно и случилось. Я никогда не думала и о том, как и когда полюбила его, или как поняла, что мои чувства взаимны. Все, что я знаю, — это то, что его имя навсегда вписано в историю моей жизни: Генри Стеффорд.

Он был высок, строен и красив, до ужаса красив. Его амбиции были огромны, но сам он никогда и не думал признавать это. Всю жизнь он страстно стремился к чему-то, что далеко не всегда имело определенные очертания, но даже не задумывался об этом. Он был великолепным примером для восхищавшегося им общества, а сам в это время смеялся над ним. Немного ленивый, такой скептичный и безразличный ко всему. Высокомерный и заносчивый в своих собственных глазах, он казался пускай ироничным, но искренне великодушным для всех остальных.

Разумеется, в таком маленьком городке, как наш, Генри Стеффорд был объектом охоты для всех девушек в округе и всяких доморощенных соблазнительниц. Он без стеснения флиртовал с ними всеми, заставляя их рвать на себе волосы от злости.

Его отец оставил ему в наследство крупное предприятие. Генри умело управлял им так, что оно приносило ему наибольшую прибыль при наименьших затратах. Он и дела всегда вел с той же неподражаемой улыбкой равнодушной вежливости, которая играла на его лице как при общении со светскими дамами, так и при чтении какого-нибудь бестселлера с середины.

Мистер Барнс, пожилой юрист и по совместительству мой друг, как-то сказал с присущим ему задумчивым взглядом в неопределенную даль: «Этот невозможный человек… Я завидую той. кого он полюбит. И я сочувствую той, на ком он женится».

В тот момент не он один как раз бы мог мне завидовать, ведь Генри Стеффорд любил меня. Мне был двадцать один год, и я только что окончила один из лучших колледжей. Я вернулась в свой маленький родной городок, в красивое поместье, перешедшее мне по наследству после смерти родителей. Это был большой и богатый дом с необыкновенной красоты садом, лучшим в городе. У меня было внушительное состояние и совсем не было близких родственников. И по правде, я уже привыкла сама управлять своей жизнью, спокойно и уверенно.

Раз уж я решила рассказывать все начистоту, то тут мне следует добавить, что я была красива и умна. Тот, кто умен, всегда каким-то образом это понимает сам. Все в нашем маленьком городе считали меня безупречной девушкой, которой суждено безоблачное будущее, хотя и не слишком любили из-за моего чрезмерно волевого характера и решительности.

Но я любила Генри Стеффорда, и для меня это было важнее всего остального на свете, смыслом моей жизни. У меня ни разу не возникало даже мысли о том, что его место в моем сердце может занять кто-либо другой. Наверное, глупо любить человека так самоотверженно. Но я бы и слушать не стала, скажи мне кто такое. Об этом не могло быть и речи, ведь он мой смысл жизни…

А Генри Стеффорд любил меня, вне всяких сомнений. Это было первым в его жизни событием, над которым он не улыбался.

— Представить не мог, что окажусь таким беззащитным перед любовью, — бывало, говорил он. — Представить не могу, чтобы ты принадлежала не мне, Ирэн. Ведь я всегда добиваюсь того, чего желаю, а желаннее тебя для меня нет ничего на свете!

Он покрывал мои руки поцелуями, от кончиков пальцев до плеч… А я смотрела на него, и у меня внутри все замирало. Каждое его движение, его жесты, звук его голоса — все в нем заставляло меня трепетать. Когда тобой овладевает такая страсть, то подчиняет себе без остатка, до самого последнего вздоха. Она заставляет пылать без огня и все еще пламенеет даже тогда, когда уже нечему остается гореть… Но тогда, ох как же счастлива, как счастлива я тогда была!

Один из наших дней запомнился мне сильнее всех остальных. Лето было в самом разгаре, и солнце светило столь же ярко, сколь бесконечно лазурна была вода в океане. Вдвоем мы катались на качелях, оба во всем белом, крепко держась за веревки обеими руками и раскачиваясь что есть сил из одной стороны в другую. Мы двигались так быстро, что вскоре веревки стали потрескивать, не выдерживая столь сильного натяжения, а я уже тяжело дышала… Вверх и вниз, снова вверх и вниз! Моя юбка задралась выше колен и развевалась, как легкий белый флажок на ветру.