Муж по случаю - страница 41

– Неужели тебя совсем не волнует, что вас с Семенычем приняли за отца и деда?

– Я никак не пойму, что в этом плохого? Мы с Семенычем просто гордимся, что в упорной бескомпромиссной борьбе отстояли свое право на утренние походы на молоко-раздаточный пункт.

Александр засмеялся, потом наклонился и достал из сумки, стоявшей у его ног, аккуратно завернутый цилиндрический сверток. Он снял бумагу: в прозрачной стеклянной банке, на дно которой было налито немного воды, красовался букет весенних первоцветов. Невольный вздох восхищения вырвался у меня из груди.

– Это мне? Ой, красота какая!

– Тебе понравилось? Всю дорогу волновался, довезу или не довезу.

– Откуда такая красота?

– Там, где я был, уже наступила настоящая весна. Что можно подарить красивой молодой женщине, сыну которой исполняется семь месяцев? Конечно, цветы! Вот только я никак не мог предположить, что этим растрогаю ее до слез. Тебе так понравились цветы? Ты же каждый день видела море цветов, и не таких.

– Но мне их почти никогда не дарили.

– Почти?

– Пару раз мне дарили цветы клиенты.

– Торгуя цветами, перестаешь замечать их красоту?

– Нет, это совсем не так.

– Знаешь, однажды мы были на субботнике на кондитерской фабрике. Я никогда не видел такого количества шоколадных конфет разом, от этих сладких запахов рот непроизвольно наполнился слюной. Мои товарищи голодными глазами смотрели на огромные чаны с орехами, изюмом. Но видела бы ты спокойное равнодушие работниц, с которым они взирали на горы сладостей. Они просто привыкли и не воспринимали их как лакомство, которым наслаждаются. Так происходит и с цветами? Привыкаешь и перестаешь восхищаться, да?

– Конечно, невозможно каждую минуту восхищаться красотой цветов, когда смотришь на них, как на товар. Но почти каждое утро, придя на работу, я вспоминала сцену из американского фильма «Моя прекрасная леди»: на мрачной серой площади ранним утром цветочницы раскладывают заботливо укрытый на ночь товар. Чья-то рука сдергивает серые тряпки, и вся площадь оживает, расцвеченная яркими цветами. И хочется жить, петь, танцевать и смеяться.

– А в холод и мороз?

– В мороз, конечно, тяжело. Можно легко поморозить цветы, они же как дети, такие же нежные и ранимые, только жизнь у них намного короче.

– Все цветы и цветы, а каково тебе самой было в мороз?

– Конечно, трудно, хуже всего чувствовать, как постепенно холод начинает пробирать до костей, как уходит тепло. Попьешь чаю – становится теплее. К вечеру начинаешь настолько уставать от постоянной борьбы с холодом, на это уходят все силы. Становится совсем темно, чувствуешь, как волной накатывает и захлестывает тебя усталость, и начинаешь медленно замерзать. Хорошо, если есть клиенты, тогда волей-неволей начинаешь шевелиться, двигаться. К концу смены я порой так уставала, что, приехав домой, без сил садилась в коридоре на пуфик и просто ждала, когда согреюсь, и только потом начинала снимать верхнюю одежду. Мне порой казалось, что я настолько вымерзаю на улице, что согреюсь только весной. Но уже к следующему утру я накапливала достаточно энергии, чтобы работать дальше.

– Таня, у тебя никогда не возникала мысль, что часть ответственности за своего ребенка можно и нужно переложить и на чужие плечи?

– Как это понять?

– Неужели у того мужчины, с которым ты была знакома… Мне кажется, что он мог бы помогать тебе.

– Я не хочу говорить об этом. Сережа только мой и не может быть ничьим другим.

– Я не это имею в виду…

– Давай не будем об этом говорить

– Так он даже не знает о сыне?

– Почему ты так думаешь?

– Я прочел это в твоих глазах. Тебе не кажется, что ты жестоко поступила по отношению к нему?

– Нет. Этот человек вычеркнул меня из своей жизни. Я была ему не нужна, я была ему просто удобна. А сын ему тем более не нужен.

– А ты не можешь ошибаться? Может быть, ты его еще любишь?

– Нет. Я не хочу говорить об этом.

– Я рад.

– Чему? Тому, что у моего сына нет отца?

– Найти отца для такого замечательного сына не составляет проблем.

– Проблема состоит в том, захочу ли я искать отца моему сыну?

– Не все в жизни, к счастью, зависит от тебя.