Муж, жена, любовница - страница 15

Мир одежды в последнее время стал значить так много, что состоятельная женщина, да и просто Женщина с большой буквы – любая, с любым уровнем достатка – не могла позволить себе оставаться от него в стороне. Это была целая философия, целая наука, которую молодые россиянки познавали заново, войдя в международный деловой мир. Гардероб у Юлии был тщательно продуманный, регулярно обновляемый; старую одежду она относила или на бывшую работу, или приятельницам, которые с удовольствием «пристраивали» ее.

На наряды Юлия тратилась нечасто. Дорогие коллекционные вещи покупались ею лишь к очень торжественным случаям. В таких ситуациях она могла взять деньги из своего наследства, что избавляло ее от лишних разговоров с мужем. Алексей расстраивался, когда Юлечка хотела чего-нибудь такого, чего он не мог ей предложить. А Юлию это совсем не обескураживало; улыбаясь, она напоминала ему, что жене Пушкина Наталье Николаевне наряды оплачивала богатая тетка. Про себя же думала: спасибо отцу, что оставил мне деньги, и спасибо переменам в стране, которые позволяют ими пользоваться.

Юлия быстро перестала комплексовать по поводу недоступности роскошных моделей «от кутюр», которые продавались после модных показов. Она хорошо помнила первые грандиозные шоу, устроенные Валентином Юдашкиным. Дух захватывало от цвета, музыки, роскоши шелка, вышивки и стразов. Это производило такое сильное эмоциональное впечатление, что поначалу хотелось все выбросить из шкафов, все раздать и заново накупить у Юдашкина – и чтобы всякого, разного, совершенно на все случаи жизни. Но Юлия очень быстро поняла, что это всего лишь чувственный эффект, который и призваны производить на женщин показы такого уровня. Теперь она могла без волнения пройти мимо витрин его Дома моды, который был расположен прямо напротив их дома, на Кутузовском проспекте. Бросив взгляд на эти витрины, она спокойно и отвлеченно любовалась линией, цветом, изысканной вышивкой, отлично понимая при этом, что все это создано не для жизни и даже не для праздника, а во имя Высокого Искусства – и не более… К ней же, Юлии Земцовой, жене банкира Алексея Земцова и матери двоих детей, эти наряды имеют весьма косвенное отношение. В конце концов она придумала себе простую и емкую формулировку: «Юдашкин – так она называла все, что относилось к «от кутюр» в России и во всем мире, – это театр». Не будет же здравомыслящий человек страдать из-за невозможности жить в обществе театральных героев? Вот так же и с высокой модой – прекрасно, но далеко, ирреально…

С тех самых пор как она поняла (по крайней мере, ей казалось, что поняла) природу «от кутюр», она очень четко осознала и свое место «новой русской жены нового русского финансиста». Это стало еще одним из многих достоинств Юлии Земцовой, ценимых в обществе. Ведь это надо было уметь – осознать и правильно поставить себя в изменившемся мире. Испытание деньгами – очень суровая вещь. Российское общество было переполнено нуворишами, которые так и не сумели занять правильное место в жизни. Поэтому появилась погоня за ложным аристократизмом, за безумными домами-дворцами, с которыми их хозяева не могли справиться, за придуманными сюжетами «красивой жизни».

Испытание привилегированностью и большими деньгами Юлия прошла еще в родительском доме. Именно там она приобрела умение разумно распорядиться средствами – не гноить в кубышке, не поддаться на сомнительные выгоды непонятной финансовой пирамиды, а потратить красиво и правильно. Всему этому сумел научить ее отец. Он не мог, безусловно, и представить, что жизнь так изменится, как не мог представить себе и крушение партийной системы. Даже когда началась перестройка, появились первые признаки рынка, он говорил, что партия вечна, что может оживиться рыночная торговля и как-то измениться жизнь, но партия как основа государства – никуда не денется. Как же он ошибался, бедный!

Иногда Юлии казалось: хорошо, что он не увидел того, что стало с его партией. Он не был твердолобым партийцем, а членство в партии воспринимал как условие для карьерного роста. Отец, как никто из всех ее знакомых, отчетливо чувствовал, что партия – основа власти, что коммунисты, истинные или ложные, не отдадут ее просто так… Хотя ему, сидящему наверху, было ясно и другое: советская власть – это действительно уже колосс на глиняных ногах. И как раз в этом Юлин отец не ошибался.