Мужчина, достойный любви - страница 31

Майкл кивнул; глаза его были серьезными.

—А мне кажется, что ты повзрослела раньше, чем все мы.

—Кто знает. Иногда я думаю, что все еще взрослею… — Она огляделась, намеренно соби­раясь разрушить близость, возникшую между ни­ми. — Теперь ты готов идти дальше? — Она ста­ла потихоньку отстраняться от него, вспомнив с опозданием, что все еще находится в его объяти­ях, но в этот момент в джунглях раздался оче­редной рев, и Майкл вновь сжал ей руки.

— Помоги мне, Лайза. — Его непосредствен­ная просьба, как в зеркале, отразилась в глазах и в хриплом голосе. — Ты нужна мне.

Плечи ее напряглись, во рту стало сухо, и, когда он наклонился, чтобы поцеловать ее, не нашлось ни сил, ни желания сопротивляться.

Прикосновение его губ, сначала нежное, лас­ковое и теплое, стало затем более плотским, жаждущим и требовательным, выдавая его неудо­влетворенную страсть и жажду физической бли­зости. Она покорно разомкнула губы и прижа­лась к нему плотнее. Руки Майкла обхватили ее за талию, и она явственно ощутила жар его бе­дер, в то время как его губы жадно покрывали поцелуями ее лицо и шею.

Громовой рев леопарда вновь потряс воздух, но Элизабет едва расслышала его за стуком соб­ственного сердца, и только еще чей-то пронзи­тельный вопль заставил ее отшатнуться, бледную, едва дышащую.

— Нам надо идти, — пробормотала она. — Надеюсь, ты больше не боишься?

Он покачал головой.

— Нет, благодаря тебе.

Она стесненно кивнула.

— Вот и хорошо. Может быть, теперь-то ты меня отпустишь?

— Если ты этого хочешь.

Нет, она не хотела. На деле атмосфера джун­глей пробудила в ней первобытные инстинкты. Она с трудом справилась с желанием запустить руки ему под рубашку и тем самым покончить с последними остатками приличий и всем тем, что их разделяло. К сожалению, одежда была не единственным препятствием, стоящим между ни­ми! Их разделяло нечто гораздо большее, на что закрывать глаза не следовало. Она глубоко вздо­хнула и высвободилась из объятий, не обращая внимания на его огорченно сощуренные глаза.

— Не уходи, Лайза!

— Мы должны идти, — прошептала она, тро­нутая искренней мольбой, прозвучавшей в его голосе, — это все нереально. Одна фантазия!

— Если захотим, все станет реальным.

Она покачала головой.

—Нет! Как только мы выберемся отсюда, все станет таким же, как и прежде.

—Вряд ли! Я не собираюсь забывать то, что здесь сейчас произошло. Черт подери, не хочу забывать! Ты единственная, кому я рассказал о джунглях и Бенджамине. Разве тебе это ни о чем не говорит?

—Конечно, говорит. Но…

—Но что? Как ты можешь делать вид, что между нами ничего нет и не было? Мы привяза­ны друг к другу множеством нитей!

—Они существуют только в твоем воображе­нии. Давай пойдем! Я не хочу вдаваться в рас­суждения!

Он вздохнул и покорился неизбежному.

— Хорошо! Но ты должна держать меня за руку.

Она сделала гримасу, но протянула ему свою руку.

— Держи. Согласна на все, чтобы вытащить тебя отсюда.

Они медленно прошли еще несколько ярдов, затем Майкл вновь весь напрягся, когда насто­ящая обезьяна выскочила из-за деревьев и, что-то лопоча, стала указывать им дорогу. С почти человеческими ухватками она подбежала к ним и повела по другой тропинке на полянку, а затем на верхушку небольшого выступа, под которым, тремя футами ниже, журчал поток. Затем обезья­на подтянула к Элизабет тяжелую лиану и же­стом предложила взяться за нее.

— Как ты думаешь, что ей от меня нужно? Майкл покачал головой, не веря своим гла­зам, когда обезьяна протянула ему веревку.

— Думаю, она предлагает нам перескочить че­рез поток.

Элизабет взглянула на него и стала смеяться.

—Вновь Тарзан и Джейн. Ну что ж! Я вклю­чаюсь в игру! Да и ручей неширокий, каких-ни­будь несколько футов. Ничего страшного не слу­чится.

—Ты можешь сорваться в воду и испортить свои штаны.

Она смешалась, но тут обезьяна вновь начала лопотать.

—Как ты думаешь, не издать ли мне снова тот вопль?

—Лучше не надо, — ответил Майкл, и в его глазах мелькнул прежний испуг. — Ты что, и в самом деле всем этим наслаждаешься?

— Похоже, что да. Знаешь, во мне просыпает­ся настоящая дикарка.

Он взглянул на нее с уважением. Ее карие глаза ярко блестели, щеки стали пунцовыми, а губы мягкими после поцелуя. Она была восхити­тельна в этом своем обличье счастливого, забыв­шего обо всем на свете человека. Ему внезапно захотелось, чтобы время прекратило свой бег и все навечно осталось, как сейчас: только он и Элизабет и больше никого и ничего — ни рабо­ты, ни драки за заказ, который воздвиг между ними преграду.