Мужчина- душа нараспашку - страница 33
>
>Поясню, что всё это было не из-за боязни самого конфликта. Я с детства был конфликтоустойчив, и противника не боялся. Когда я неосознанно чувствовал, что все рубежи дипломатии пройдены, я со спокойной душой принимал конфликт и старался нанести противнику максимальный вред. То есть победить его, заставить его сдаться, признать поражение.
>Скажем, я не очень боялся, что меня побьют. >Я> очень боялся, что покажусь окружающим «плохим», если не сумею уладить конфликт любой ценой.
>Чтобы не выглядеть выскочкой, соответствовать установке «не высовывайся», я часто во время ответа рассказывал не всё, что знаю по теме, а то, что написано в учебнике. Приходилось принижать свои способности знания, чтобы со стороны не выглядело, будто я зазнаюсь. Признаюсь, это было даже гораздо тяжелее, чем стараться быть хорошеньким. Когда ты можешь много, но тебе нельзя раскрывать свой потенциал, то переносить это сложно. Поэтому всё, чем я увлекался, носило внешкольный, внеучебный характер до определённого времени. Класса до 9, когда уже начал потихоньку удалять из характера всё то, что мешало развитию.
>Что касается общительности, то предпосылки и причины моего странного поведения я описал. Теперь же расскажу, как оно выглядело.
>Были два разных Саши Бирюкова.
>Первый — с друзьями. Весёлый, общительный, даже шумный. Выдумщик, балагур.
>Второй — вне компании друзей. Замкнутый, даже забитый с виду человек, который общается только по делу и только кратко. В школе на переменах (особенно когда класс ждёт урока за дверью кабинета) это выглядело особенно ярко. >Я> стоял на отшибе, вне компаний (их было несколько, т.к. класс был совершенно не друж-
>75
>ным). Ни с кем не общался, выглядел со стороны, как потерянный. Если ко мне кто-то подходил и что-то говорил, спрашивал, я отвечал, и всё. Родители много раз говорили мне, чтобы я вёл себя раскрепощённо. Ага. Опять взаимоисключающие установки.
>Впрочем, если я достаточно близко сходился с человеком, я вёл с ним себя как раз раскрепощённо.
>При этом мне было очень некомфортно быть в стороне. >Я> не был хикки, аутистом или каким-то иным человеком, добровольно избравшим изоляцию. >Я> также не был изгоем, с которым никто не хотел разговаривать, которого чмырили или ненавидели. В подавляющем большинстве случаев, т.е. исключая конфликты и проявления радости, одноклассники общались со мной ровно. Мало того, некоторые девчонки, например, кокетничали со мной классе так в 7-8, но я на это реагировал слабо. Почему — опишу позднее.
>То есть все препятствия были исключительно в моей голове. Это низкая самооценка и априорное завышение значимости потенциального собеседника, боязнь показаться «плохим», «невежливым», «глупым», «надменным» и т.п. Вся эта чушь и мешала мне нормально знакомиться и разговаривать, вообще взаимодействовать с окружающими. При этом моя психика реагировала на всех этих внутренних тараканов очень негативно, что помогло мне в дальнейшем.
>Примерно такие же проблемы возникали тогда, когда нужно было возглавить группу людей. Особенно если эта группа не сама сформировалась вокруг тебя, а тебя назначили главным. Например, мне очень сложно было быть старостой класса. Или капитаном команды. Родительские установки «не высовывайся», «не считай себя выше других», «будь скромным» и требования утрированной демократичности никак не соответствовали моему статусу. То есть положение требовало руководить, а в голове сидело «не будь выше других». Положение требовало раздавать поручения и следить за их выполнением, а в мозгах было «будь скромным и демократичным».
>Как это — приказать, отдать распоряжение? Это же недемократично и нескромно, это же ставит человека в подчинённое по-
>76
>ложение! А он ничуть не хуже меня! Но, с другой стороны, лидер я в группе или нет? Люди ждут от меня распоряжений, какой-то стратегии, а я буксую из-за собственных тараканов.
>Вот примерно так можно было сформулировать те противоречия, которые были у меня в голове.
>Это была неслабая сшибка между тем, что ты должен делать и теми преградами, которые у тебя в голове.
>Абсурд ситуации усиливался тем, что, в принципе, я знал, как нужно управлять группой. Во дворе у меня это получалось. Однако из-за дебильных установок, вдолбленных родителями, я всеми силами отказывался от позиций, где нужно было кем-то управлять. А если отказаться не получалось, то исполнял свою роль (вопреки умениям!) так, что меня самого отстраняли или появлялся негласный лидер, который с моего молчаливого согласия брал руководство на себя. И я был доволен, что удалось отмотаться от того, что заставляет меня дёргаться. Ну а если никто не хотел быть лидером, то я, скрепя сердце, делал всю работу сам, не смея кого- то напрягать.