Мужчина её мечты - страница 2
Так, стоп! Приди в себя, ты за него не замуж собралась! И вообще – причём тут ты? Твоя подруга – невеста. А ты приехала к ней на свадьбу засвидетельствовать в ЗАГСе создание новой ячейки. Поэтому улыбаемся, спинку ровней, плечи расправила и пошла, как там, от бедра…
– Добрый день! Вы меня встречаете, Максим?
А улыбка у него – просто Голливуд! И глаза голубые-голубые! И копна белокурых, прямо таки Есенинских, волос! Ой, мамочки, я в него влюбилась, что ли, с первого взгляда? А какой он галантный, дверцу открыл, руку подал, помогая усаживаться в прохладный салон иномарки. И что странно, хоть и моложе неё лет на пять, а молокососом не выглядит, брутальный такой. Акселерация!
Неразговорчив, правда, немного, но, да это, конечно же, от смущения. Наверное, не часто приходится с женщинами общаться, хотя – странно – такой красавчик!
Мысли хаотично скакали в Маринкиной головке, поэтому и не сразу заметила, как машина свернула с прямого, как стрела, шоссе, ведущего из аэропорта в город, на просёлочную дорожку, уходящую в стоящий в отдалении лесок.
– А мы что сразу на дачу едем? Регистрация же завтра в городе будет…
…Маринка от неожиданности поперхнулась слюной, так больно стукнувшись о приборную доску, что распахнулся даже бардачок напротив. Это Максим так резко ударил по тормозам, что она, если бы не ремень безопасности, точно протаранила бы ветровое стекло!
Ещё не успев понять, что произошло, Маринка вдруг увидела, как этот самый "Аполлон", вытащив откуда-то очень похожий на пистолет предмет, локтем прижав её голову к спинке кресла, направил дуло прямо ей между глаз.
– Быстро отдала мне, что везёшь своим хозяевам!
– ???
Маринка не то что вымолвить слова не могла, а вообще издать ни одного членораздельного звука. В принципе, страха, как такого-то, и не было, а вот изумление, пожалуй, было непомерным. Что это вообще происходит???
– Ну!!! – и последовал такой конкретный толчок ей в челюсть, что сразу во рту появился металлический привкус крови.
– Ты про подарки, что ли, говоришь? – попыталась хоть как-то прояснить ситуацию женщина, и получила новый тычок теперь куда-то в область плеча.
Ух, какое же у этого придурка свирепое и неприятное лицо, даже не лицо – рожа, харя, морда… Но продолжить этот синонимический ряд тоже была не судьба. Получив новый удар, теперь по затылку, Маринка потеряла сознание.
***
Игорь задержал вдох, наслаждаясь этим терпким, ароматным смолистым воздухом. Господи, хорошо-то как! Мужчина стоял, прислонившись спиной к могучей корабельной сосне. "Давай, давай, милая, поделись со мной своей мощью, силой, энергией!" – тихонько бормотал он себе под нос, поглаживая шершавый и немного липкий ствол дерева ладонями. Он знал, что очень скоро почувствует в своём теле такой прилив сил, такую небывалую лёгкость, такой драйв, который несравним ни с чем.
Последние полгода он регулярно ездил в лес на подобную подзарядку. Причём даже считал себя в определённой степени гурманом – в зависимости от настроения он " принимал на грудь" то биоэнергию сосны, то дуба, то берёзы. И если эффект от общения с сосной был похож на эффект от бокала красного вина, то от дуба – как от коньяка, а вот берёзка была, как шампанское! Резко ударяла в голову, дарила ярчайшие вспышки интуитивных озарений, но также быстро исчезала, оставляя тяжесть в голове, а то и приступ мигрени.
Сегодня же ему была нужна помощь сосны. Предстояло разобраться в кое-каких деталях одного страшного преступления. Игорь числился внештатным сотрудником местного отдела уголовного розыска, своими паранормальными способностями оказывал посильную помощь в реконструкции и расследовании особо запутанных уголовных дел.
Раньше-то он имел совершенно другую профессию – был простым учителем физики в средней школе. Но после недели, проведённой в коматозном состоянии, о работе в детском коллективе не могло быть и речи. А в эту самую кому Игорь Александрович впал от удара по голове сосулькой, упавшей с крыши. Хотя правильнее было написать – СОСУЛЬКИ. Именно такого размера был этот ледяной сталактит. По всем законам, парень должен был бы сразу отдать Богу душу. А он – ничего – оклемался.