Мужчина-вамп - страница 28

— Признаю! Кстати, возможно, мне на самом деле удастся тебе помочь.

Раиса на это смелое предположение деликатно промолчала. Представляю, что она подумала о моих дизайнерских способностях. Впрочем, мне было все равно. Главного я добилась. Послезавтра вполне легально проникну в дом Подлубняка. А там видно будет.

— Между прочим, Рая, осенью мы планируем провести выставку современной графики. Не хочешь предложить свою серию «Зима в городе»?

Художница легко вздохнула:

— Подлизываешься? Да я тебя к Подлубняку и так проведу.

— Обижаешь, начальник! Твои работы хороши сами по себе. Подлубняк здесь ни при чем.

— Ладно, ближе к осени и поговорим. — Рая испуганно вскинулась: — Слушай, у меня уже, наверное, весь чай выкипел.

Она кинулась на кухню, я встала и пошла следом за ней.

Сотовый высветил незнакомый номер.

— Алло!

— Сима, привет, это Борис.

Ну, конечно, откуда я могу знать этот номер. Раньше у него мобильника не было.

— Я тебе еще не надоел? Ты готова пообщаться?

Деликатность Валевича перехлестнула через край. По правде говоря, это я надоедаю занятому человеку глупыми просьбами и неуместными напоминаниями о себе.

— Конечно, всегда готова.

Господи, что я несу! Какие-то пионерские лозунги. Как ни хорохорюсь, а предохранители всякий раз вышибает.

— Отлично! Тогда сегодня и как в песне: «На том же месте, в тот же час». Пока.

— А-а… — Но Борис уже отключился.

Жизнь становится все интересней и оживленней. Например, свидания с мужчиной приняли регулярный характер. Это тебе не грядки с морковкой прореживать. Хорошо, что Зойка сидит в деревне и ничего не подозревает о моей деятельности. А то курса лекций и советов было бы не избежать.

Итак, шесть вечера. Кафе «Встреча». Мы становимся завсегдатаями этого популярного заведения для небогатой публики. Можно уже рассчитывать на поощрительный бонус от владельцев. Допустим, на лишний пакетик чая «Принцесса Нури». Ну, бонус не бонус, а когда я подошла к знакомому столику, то кофе уже принесли. И мороженое. Бедный Валевич! Мало того, что ходит на встречи со мной (не исключено, что с отвращением!), так еще вынужден тратиться. После этой покаянной мысли перед глазами сразу же возникло суровое Зойкино лицо.

— Что за «совковая» привычка жалеть чужие деньги. Тем более если они потрачены на тебя. Это нормально, когда мужчина делает женщине подарки, это не должно вызывать у женщины чувства вины, — сердилась в таких случаях моя подруга.

— Мне неловко!

— Ох, и дремучая ты, Сима. Откуда у тебя этот менталитет?

— Должно быть, с генами перешел, — робко оправдывалась я.

— Ну-у, если с генами, тогда дело — швах! Никогда из тебя не выйдет настоящей дамы. Так и будешь всегда своим любовникам накрывать ужин и втихаря утром совать деньги на такси. Вот из-за таких, как ты, наши российские мужики совсем опаскудились. Вы же их своей нетребовательностью развращаете и еще нам, настоящим женщинам, — тут подруга гордо вскидывала голову, — жизнь портите. Даже если твой друг из-за тебя разорится и пулю в лоб себе пустит, тебя это не должно волновать абсолютно. Слышишь, абсолютно! Умрет со счастливой улыбкой на устах, ибо ты дала ему возможность почувствовать себя щедрым и крутым.

Может быть, Зойка и права. Ладно, не буду сокрушаться, спокойно съем заказанное Валевичем мороженое. Могу еще и про вторую порцию намекнуть. Пусть чувствует себя щедрым и крутым.

Я слизывала с губ сладкий холод и ждала. Раз позвонил, значит, есть что рассказать.

— Сима, информация такая. Дело идет полным ходом. Преступление, можно сказать, раскрыто, остались небольшие формальности.

— Вот как! И кто преступник?

— Все тот же. Главный подозреваемый — житель Малых Петушков Николай Ерохин.

— Ах ты, дьявол! Так я и думала. Человека осудят только на основании глупых пьяных угроз. Да мало ли кто кому угрожает под горячую руку!

— Сима, дело не только в угрозах. Как я понял, против него имеются серьезные улики. На пожарище найдена канистра с остатками бензина, принадлежащая Николаю. И сам он практически почти сознался.

— То есть как! Прямо взял и сознался?

— Ну, не совсем чтобы… Ваш деревенский народоволец накануне пожара допился до такого состояния, что ровным счетом ничего не помнит. Поэтому своего участия в поджоге не может отрицать, как и не может ничего сказать в свое оправдание. А канистра — это доказательство. В общем дело ясное. Посидит немножко и сознается окончательно.