Музыка Имматериума - страница 4

стр.

— Это страшно, Терентий, — признал Редуктор. — И ваши аргументы… Можно спорить. Но смысла нет — сама вероятность такого исхода ужасает. И… кто ещё работает? Возможно, имеет смысл меняться информацией?

— Никто, кроме вас с нами, Валлиос, — ошарашил я натурально гудящего Редуктора. — Информация вам представленная — не секрет. Открытая, в рамках Ордена Инквизиции, любому. И вот никто из этих «любых», — не без яда выдал я, — не соотнес эти факты. А бегать и кричать о «великой опасности» я, без материальных доказательств, честно вам скажу, опасаюсь.

— Память? — прозорливо спросил магос.

— В основном — да. Есть также ряд иных причин. В общем, наша с вами задача: найти гробницу, максимально аккуратно изучить. Получить технологии, потому как они точно совместимы с марсианскими. И там, и там к’таны. И собрать максимум информации о способах окончательного упокоения населения гробниц, — выдал я. — А с неопровержимыми доказательствами я спокойно смогу собрать конклав не то, что Сегментума, а всего Империума.

— И всё же… — начал было Редуктор, взглянул на меня и оборвал себя. — Вам виднее, Инквизитор. Скажите, Терентий, как вы видите себе процесс поиска и познания?

— Хм, вы строите Мир-Кузню, наш Шек Глыба привозит скватов — сами знаете, как они работают с почвой и камнем, — на что магос покивал. — И начинаем изыскательские работы в секторе. Не находим там — будем думать.

— И вы всё время будете пребывать в секторе? — полюбопытствовал Валлиос.

— Я предполагал, что да, — задумчиво ответил я. — Хотя, Валлиос, а сколько у вас займёт времени обустройство Мира-Кузни?

— Это так трогательно, что вы поинтересовались, Инквизитор, — выдал этот киборг, эманируя в свете и ветре ядовым сарказмом. — Не менее трёх лет, для наладки минимально возможных мощностей. При условии достаточного притока людей, если не возникнет сложностей. Я бы сказал, что все пять лет, если не ударяться в необоснованный оптимизм, — веско заключил он.

— Да, пять лет — это многовато, — признал я. — Впрочем, надо — значит надо. Начинать поиски, не имея достаточной материально-технической базы, я нахожу бессмысленным, — выдал я под кивки Редуктора. — Значит, на пять лет я покину сектор, — заключил я. — Всё же, торчать несколько лет и вправду бессмысленно.

— Я постараюсь поранее, — выдал магос.

— Ну, астропаты вполне доступны. Главное, общий вектор вы поняли, магос, — заключил я.

— Понял, Терентий: акцент не столько на производстве, оно вторично. А на исследовательских и испытательских мощностях.

— Именно так. А я проверю общее состояние дел и отправлюсь в Крепость. Благо, мне и так, и так рекомендовали спрятаться, — с некоторой ироничной горечью заключил я.

— Спрятаться? Вам? — изумился Редуктор, вызвав у меня вспышку подсердечной злобы, с соответствующей иллюминацией.

— Удивляетесь, магос? — хмыкнул я. — А уж как удивлён я. Впрочем, к вам это не имеет прямого отношения.

В итоге через несколько дней я окончательно уверился, что Редуктор «понял и принял» мои цели, так что в Геллеферианском Секторе останется именно соратник. Который, даже если я утрачу тело, если не жизнь, продолжит запланированное мной. А Человечество получит шанс если не выжить, то обойтись гораздо меньшей кровью.

Впрочем, понятно, что занятий у меня хватало и кроме тренировок и музицирования. И главное, что я выяснил, так это то, что псионика есть, как ни каламбуристо это звучит, свойство сознания. Правда, возникал вопрос моей невнятной «вселенческой» природы. Но, лично для меня, пребывание сознанием в вычислителе не лишало меня не только власти над светом и ветром, но и оперирования материи псионикой. Что было чертовски вкусно. А, в перспективе, давало инструмент колдунства в материуме, эффективного не только против псиоников и тварей хаоса.

В тренировочном бою мои нынешние слабые потуги были слабо применимы. Впрочем, слабо — не сказать, чтобы совсем. На тонких векторах воздействия, в момент смены опорных ног, создавая пусть слабые, но выигрывающие доли секунды, помехи технике. В общем, сливаться своим преторианцам столь бездарно я перестал. А стал сливаться им гораздо более одарённо, не без иронии отметил я, потирая синяки после очередного спарринга.