Музыка сфер - страница 64
Джонатан, испытывая неловкость из-за ужаса, который он внушал юноше, быстро повернулся и направился к церкви. Еще издали он услышал отзвуки торжественной музыки и увидел наемные экипажи на улице перед порталом. И ожидающий жалкий катафалк, запряженный заморенными вороными одрами, которые тоскливо переступали по булыжнику копытами, обвязанными мешковиной. Значит, похороны, и его брат аккомпанирует заупокойной службе.
Он открыл тяжелую негромко скрипнувшую дверь и проскользнул в прохладный сумрак церкви. Музыка как раз смолкла, и органные трубы испускали призрачные отзвуки, будто хрипели умирающие легкие. Теперь время молитвы, хотя, подумал Джонатан, и запоздалой для трупа в гробу, который, без сомнения, уже засмердел из-за жаркого начала лета. Орган занимал уединенный угол в глубине под хорами, и там Джонатан увидел своего сводного брата, чье вспотевшее лицо было склонено в молитве, как и у всех вокруг. Джонатан быстро направился к нему по сумеречному проходу и потрогал за плечо.
От его прикосновения Александр чуть не свалился с табурета. Его лицо побелело, а руки затряслись, как листья осины. Он сжал их в кулаки на коленях. В знобкости храма похоронным песнопением звучали отклики прихожан.
«Дни человека как трава; как цветок полевой, так он цветет. Пройдет над ним ветер, и нет его».
— Что ты тут делаешь? — прошептал Александр.
— Я ждал услышать от тебя что-нибудь, — сухо сказал Джонатан. — Ты попытался исполнить мою просьбу?
Александр заметно поежился.
— Тебе не следовало приходить сюда. Мне скоро снова играть…
— Просто ответь мне, хорошо? Прошло уже шесть дней. Ты что-нибудь узнал про Товарищество Тициуса?
— Прошу тебя, не так громко. — Голос Александра дрожал, как и его руки. — Я разок побывал там, в доме, где они встречаются. Но так недолго, что ничего не узнал…
Джонатан не поверил своим ушам.
— Ты был там и не сообщил мне?
— Это было вчера вечером… Я собирался связаться с тобой, Джонатан. Правда…
— Значит, я избавил тебя от лишних хлопот, — угрюмо отозвался его сводный брат. — Где они живут? С кем ты познакомился?
Александр заговорил так быстро, что у него заплетался язык:
— Живут они в Кенсингтон-Горе, а людей было так много, что имена их всех я не упомнил. Я познакомился с мадам де Монпелье. Она живет там со своим братом Гаем, и они вместе изучают звезды…
Джонатан обнаружил, что крепко сжал кулаки.
— А с братом ты познакомился?
Александр со страхом оглядел церковь, явно опасаясь, что настойчивость Джонатана привлекла к нему внимание.
— Нет, потому что Гай де Монпелье болен и к гостям не вышел.
— Насколько он болен? Покидать дом он может?
— Говорю же тебе, я не знаю. Я даже не знаю, чем он болен.
— Сколько ему лет?
— Он моложе, чем мадам де Монпелье.
— А ей сколько лет?
— Я не могу судить… Все еще молода… Наверное, ей и тридцати нет…
Джонатан опустил голову, яростно думая. Значит, Гай де Монпелье мог быть тем, кто увел Джорджиану из театра.
— Кто еще там был? — стремительно спросил он. — Доктора ты там встретил?
Александр удивился и заново испугался, что Джонатан уже столько знает.
— Доктора Ротье? Да, я с ним познакомился. Мы беседовали. Он был очень любезен…
— Опиши его мне.
— Темноволосый. Тяжелые черты лица. Одет в темное, высокий, тощий…
Бесспорно, тот самый доктор, за которым Джонатан следил в кабаке на Пиккадилли семь вечеров назад. Он принудил себя принять спокойный вид.
— Этот доктор лечит Гая де Монпелье?
— Да. Собственно говоря, его позвали к нему, пока я был там. Он крайне озабочен состоянием здоровья этого молодого человека…
— Ротье тоже астроном?
— Да… Он изучает величины наиболее ярких звезд.
Джонатан помолчал. Затем спросил с еще большей напряженностью:
— Кто еще был там?
Александр расстроенно покачал головой.
— Всех я вспомнить не в силах. Был еще священник, английский католический священник; он был знаком с ними в Париже и злоупотребляет коньяком… И еще привратник, который словно охраняет их всех… Господи, ну что еще я могу тебе сказать?
— Чем они занимаются? — Голос Джонатана был неумолим.
— Чем занимаются… Они принадлежат к Товариществу Тициуса. Ищут исчезнувшую звезду, как я тебе уже говорил. Называют ее Селена. Больше я ничего вспомнить не могу, Джонатан. Ничего. — Пересохшие губы Александра покрылись от тревоги брызгами.