Музыкант и наследница - страница 28

– Ты хуже дяди Ромена, – сказала Бетт Андре. – Он хотя бы не скрывает истинное лицо.

На этот раз Эдвард не стал удерживать и Бетт Андре благополучно вышла из комнаты.

– Эдвард, дневник Маргариты у вас? —спросила королева.

– Да, в надежном месте.

– Очень хорошо, – задумчиво сказала она. – Сделайте мне копию и пригласите музыканта. Это наш последний шанс, она послушает только его.

– Вы уверены, моя королева? Что музыканта стоит посвящать в наши дела? —Эдвард подал руку. Королева выпрямилась и встала.

– Он узнает только то, что нужно нам, и это уже ваша задача.

– О, не беспокойтесь об этом, моя королева.

– Помните, мое доверие безгранично только к вам.

Эдвард не смел перечить той, которую почитал, но в душе ему хотелось крикнуть на нее, сказать, что она не права. Он не удержался и прочел дневник Маргариты, вдумчиво и вникая в смысл каждой строчки, а однажды ночью, во время дежурства, он встретил девятилетнюю Марго в коридоре дворца. Девочка выглядела испуганной, а заметив его, успокоилась и спросила, почему папа спит в другой комнате. Эдвард не знал как объяснить, что взаимоотношения ее родителей его не касаются. Он хотел ограничиться молчанием, но Марго осветила фонарем бледное лицо. Эдвард отвел взгляд и посоветовал задать этот вопрос матери.

«Почему папа – самый лучший человек на земле – не смог завоевать сердце мамы?»

Маргарита начинала с этого вопроса любую главу в дневнике. Эдвард читал эти строки и радовался. Он получил слабую, но надежду.

– Эдвард, я теряю популярность. Если громкая свадьба не спасет положение, то я клянусь, что отдам Страну Королевы Ромену.

– Чтобы не случилось, знайте —моя семья всегда будет на вашей стороне.

– Спасибо, Эдвард. Жаль, что время бежит и за ним не угнаться. Я бы с радостью выдала внучку замуж за более достойного человека, но увы, в новом веке мы зависим от них, —она мельком посмотрела в окно. —Хотя кто—то из моих друзей думает наоборот и заблуждается…

Эдвард смотрел на грациозные, аристократические жесты бледных рук… Как жаль, что он никогда не сможет прикоснуться к ней. Он едва не заплакал, как маленький юноша, безнадежно влюбленный в свою хозяйку, к которой привязан сколько долгих лет. Почему к жене он не мог испытывать подобных чувств?

Яркий свет ослепил. Анри выглядел жутко: помятым и не выспавшимся. Один взгляд и никогда не догадаешься, что пред ним, Билли, сидит кумир молодежи. Подростки сами выбрали его из множества других, а самокритичный Анри никак не мог признать, что популярность давно победила в нем талант.

– Так, —сказал Билли и поставил перед другом пакет со свежими бутербродами. —У нас два часа, чтобы привести тебя в порядок, дорогой, и вперед, на переговоры. Очень важные.

– Что? —воскликнул Анри. Глазами он искал Бетт Андре. Ему снилось, что он держит ее в объятиях, а тепло и пульс сердец удерживает их на облаке, куда посторонним вход воспрещен. Анри Смит жалел, что красивая картинка оказалась сном. Билли разбил мечты, пусть и не в этой реальности. И за это Анри Смит был готов убить его.

– Переговоры, дорогой, просыпайся, пей кофе, и едем к тебе на квартиру. Не могу же я представить тебя новым партнерам Льюиса в таком виде. Давай! Шевелись!

Билли протянул Анри горячий кофе. Анри отпил немного и поставил стакан на стол. Кофе миссис Орли был намного вкуснее и не шел ни в какое сравнение.

– Что за переговоры? —спросил он, наблюдая за Билли, который запихивал в рюкзак блокнот и прочие бумаги.

– Слушай! Ты дурень, или притворяешься им? Или не у тебя контракт заканчивается? Так спешу доложить, что я, как твой друг и менеджер, нашел спонсоров, готовых вложиться в корпорацию Льюиса.

– И что?

– Как что! Могу устроить экскурсию в прошлое! Помнишь, как мы побирались по студиям, вручали запись толстому клерку, а он бросал ее в картонную коробку позади себя и сонным голосом говорил: «спасибо, мы вам позвоним?». Или вспомни, как нас на порог офиса не пускали за не этичный внешний вид. Только представь, как вся шушера засуетилась сейчас! У дверей кабинета очередь. И у каждого дельца свои предложения и своя цена. В качестве мести за унижение я позволил себе «повыбирать».