Музыкант и наследница - страница 32
– Вам велено стоять, вот и стойте, мисс, – сухо ответил Клаус и занял прежнюю позицию.
– О да, – Бетт Андре покачнулась и едва устояла. Клаус среагировал быстро. Удержал ее.
– Идет! —крикнули в толпе.
Дверь открылась… Бетт Андре услышала характерные щелчки. Скрип. Все внимание журналистов было приковано к статной фигуре невысокого роста. Бабушка галантно поприветствовала присутствующих взмахом руки, разрезала ленточку и сообщила, что Первый Секретарь готов ответить на все интересующие вопросы. После она села в автомобиль и уехала. Некоторые журналисты последовали примеру королевы, а самые стойкие остались на интервью. Первый Секретарь с пониманием сути отвечал на вопросы о новом центре, его значении для развития медицины и роли бабушки в его открытии.
Бетт Андре спустилась к машине. Ни один журналист не повернул головы в ее сторону. Клаус сел за руль, а она устроилась на заднем сиденье, сняла новые туфли и отбросила их в самый дальний угол, чтобы не видеть. Ноги отекли, а пальцы распухли. Клаус спросил, куда ее отвезти.
– В Золотой Дворец, —сказала она, а затем передумала. —Нет, отвези меня в Парк.
С Парком было связано многое. Именно здесь, в самом людном месте Города, Анри Смит предпочитал прятаться, так как затеряться среди людей гораздо проще, нежели в уютном кафе с несколькими посетителями. В Парке никто не обращал на них внимания, не просил автограф. Они могли ходить там, где хотелось.
Бетт Андре оставила Клауса в машине, а сама побрела по дорожке. На небе собирались тучи, но Бетт Андре не волновало, будет ливень или выйдет солнце. Она шла босиком по центральной аллее и каждый кустик напоминал, что они с Анри Смитом делали здесь во время свидания – держались за руку, целовались, смеялись или обсуждали бытовые проблемы.
«Нежную кожу ног ранит песок и сухие листья. Как же хорошо! Я чувствую грубость земли! Анри не поддержал идею сбежать на Остров, и меня задело это. Я была готова бросить ради него все? Почему он не готов?»
У центрального фонтана Бетт Андре остановилась. Прозрачные водяные струйки поднимались от земли в высоту, застывали на несколько секунд и синхронно падали вниз. На зеленоватой лужайке было многолюдно. Молодые мамы гуляли с колясками, школьники побросали рюкзаки на землю и теперь командами играли в волейбол или теннис. Были и такие, кто просто лежал на газоне и выполнял домашнее задание под глупые насмешки сверстников. А в тени, под деревьями, пожилые люди, сидя за круглыми столиками в открытых беседках, играли в шахматы.
Клаус нашел Бетт Андре на лавочке и подал туфли. Он увидел их, когда осматривал салон машины. А потом побежал следом, так как отвечал перед королевой за ноги пусть и бывшей, но наследницы. Бетт Андре замерзла и обулась. Угождать Клаусу она не собиралась.
С неба упали первые капли. Холодные, бесчувственные. Верный Клаус раскрыл зонт и сел рядом. Школьники, студенты, резко вскочили со скамеек, газона. Одни подбирали на ходу рюкзаки, книги, мячи, кроссовки, спортивную одежду, другие просто бежали к воротам. Мамы торопили плачущих детей. Бетт Андре смотрела на них и ей было смешно. В ее понимании все эти люди выглядели жалкими и беспомощными, у них не было Клауса, который принесет туфли и зонт, стоит только подумать об этом. Они не подозревали, что ее бабушка и дядя грызут друг другу глотку только затем, чтобы управлять ими. И дела им нет, кто из ее семьи будет прожигать в Золотом Дворце миллионы.
– Клаус, скажи, почему все такое подлое и низкое? Менее всего мне хочется быть причастной к бардаку внизу и красивым речам наверху.
Клаус не ответил. Маленькие капли дождя за несколько минут обрушились ливнем. Бетт Андре сидела на скамейке с каменным лицом, а в душе смеялась, как Элизабетта, и Бетт Андре не знала, как ей избавиться от гадких чувств. Клаус смотрел на нее и думать не смел, чтобы заговорить первым. Он ждал, когда она предложит вернуться к машине. Было бы неплохо обсохнуть. Но Бетт Андре не считала нужным уходить.
Вдалеке, за рекой, вспыхнула молния и раскат грома оглушил Клауса. Он побледнел. В детстве мама рассказывала, что в грозу опасно гулять на улице и страх погибнуть от молнии укрепился в нем надолго.