Мы будем пить [СИ] - страница 4

Кисаме неопределённо пожимает плечами и поворачивается к девчушке, принесшей заказ. Та пытается не пялиться, но взгляд её прикован к жабрам на лице Кисаме — как и у меня пару часов назад.

— Нравятся, а? — ухмыляется он, обдавая девчонку волной убийственной Ки — так канон завещал нам эту энергию называть.

— Я… то есть… о… — бормочет девчушка, а я не нахожу лишним сказать:

— Оставь её.

Удивительно, но Кисаме подчиняется полуприказу. Девушка охает и спешит исчезнуть на кухне.

— Скучно с вами, Итачи-сан, — тянет напарник, и я вдруг ловлю себя на почти нежности и желании улыбнуться. Я ведь столько раз описывала отношения Кисаме и Итачи как напарников, более того, находила их наиболее гармоничной парой в Акацуки. И вот теперь сама сижу напротив Кисаме, ловя его акулий оскал.

— Если ищешь веселья, попросись в напарники к Хидану, — вроде как между прочим замечаю я из желания понять таймлайн.

— Вот ещё! — хмыкает Кисаме почти с обидой и принимается за рис. Значит, не совсем уж ранняя Акацуки, раз Хидан в группе. — Я лучше с вами, чем с этим ёбнутым.

— Потому что у него нет груди? — срывается с языка прежде, чем я думаю. Сама я всё время ёрничаю, шучу — но не Итачи. Как я могла выпустить из головы знакомый характер?!

Кисаме так и вообще давится рисом. Кашляет, стучит себя по груди и поднимает взгляд настолько ошарашенный, что я спешу забить рот обжаренными с солью и перцем овощами.

— Что?!

— Можешь оспорить? — я вновь пытаюсь найти Учиху Итачи, но сознание ехидно возвращает лишь себя-родную.

— Нет, но… — Кисаме наклоняет голову, задумчиво ворошит рис палочками. — Странно слышать подобные замечания от вас, Итачи-сан.

— На пороге могилы пересматриваешь поведение, — ворчу я, но это делает лишь хуже.

— На пороге могилы?

— Ты сам знаешь, — резко отмахиваюсь я и вдруг ловлю странное чувство на лице Кисаме. Не могу его трактовать. Делаю знак высунувшейся с кухни девчонке подойти. — Выпить есть?

— Конечно, госпожа, — удивлённо кивает она, задерживая взгляд на хитае на моём лбу. Мы с Кисаме ебучие гении — даже не прячем тот факт, что являемся нукенинами!

Мы с Кисаме?..

— Принеси, — цежу, и девчонка исчезает, чтобы минуту спустя вернуться с токкури и двумя рюмками.

— Итачи-сан? — и как Кисаме умудряется вкладывать в зов по имени любой оттенок, любой вопрос?

— Давай выпьем, — я сама разливаю саке — левой рукой, как всегда, хотя сама и правша. Кисаме на это приподнимает бровь, не оставляя без внимания внезапное предпочтение не-ведущей руки, но я только отмахиваюсь, подталкиваю к нему рюмку.

— За что?

— А нам нужен повод? — рассеянно улыбаюсь я и вспоминаю строчку из собственного фанфика: — За то, что всё ещё живы? И это не достижение. Простое признание того, что мы всё ещё не кормим червей.

— Справедливо, — кивает Кисаме и осушает рюмку. Я следую его примеру, не морщусь, но негодую — и пусть знакомые иностранцы ласково стебут, я не люблю водку. Её нельзя посмаковать, в отличие от моего любимого виски.

— Гадость, — шепчу я.

— Та ещё, — соглашается Кисаме и переводит тему: — Так что за план, Итачи-сан?

В его тоне отчётлива двусмысленность, но я предпочитаю проигнорировать её.

— Возвращаемся на базу.

— То есть, по прежнему? — я облегчённо вздыхаю — до последнего боялась, что напарники на пути в Коноху ради «попытки захвата Кьюби», на деле же чтобы Итачи мог сверкнуть Шаринганами перед руководством деревни и напомнить о своём существовании.

— Зачем что-то менять? — задаю я, как надеюсь, риторический вопрос, на который Кисаме усмехается:

— Ради интереса, Итачи-сан.

Следующие два дня проходят однообразно, в пути. Ещё раз: спасибо, Акацуки, что вы все как один слишком круты и брутальны, чтобы бежать! Забега до Амегакуре я не пережила бы.

База организации расположена в стороне от деревни, в просторном доме посреди топей. Мне не нравится Страна Дождя, но вызывает подспудную ассоциацию с Полесьем, где я никогда не была. Может быть, зря ассоциирую, но сейчас думать об этом некогда — я зомби волочу ноги внутрь дома, нахожу по запахам кухню и грузно валюсь на стул.

— Ебать меня! — возвещает Хидан, крутящийся к плиты. За его попытками сварганить яичницу скептически наблюдает Какузу. — Учиха-чан, ты охуеть вовремя! Готовить умеешь? Сраные яйца не хотят ебашиться в еду.