Мы идем к монстрам - страница 17

— У вас пять минут, чтобы быть снаружи! — затем он ушёл.

— Вот ублюдок, — пробормотала я.

Я спустилась вниз и увидела, что Ханна всё ещё дрожит от шока от этого свистка, а Мерси — маленькая глупышка — действительно плакала.

— Почему он это сделал? — рыдала она.

— Потому что он вонючий хуй в костюме горничной, а у нас ещё целая неделя заданий, — сказала я ей.

— Пять минут, сказал он? — у Ханны разболелся живот. — У нас даже нет времени принять душ!

— Время не имело бы значения, если бы мы даже захотели это сделать, потому что душ — поправка, грёбаный душ — сломан.

Я сняла ночную рубашку, собиралась натянуть тренировочные штаны, но подумала:

«Святое дерьмо», — затем приложила их к лицу и принюхалась.

— Эти штаны воняют!

Мерси тоже принюхалась… потом снова заплакала.

В любом случае, мы это сделали. Какой у нас был выбор? Это была ещё одна извращённая чушь унижений Кеззи. Я подумала, что она заставит нас бегать по двору женского общества в вонючих ярко-розовых спортивных костюмах, чтобы мы были посмешищем. О, и что было самое лучшее?

Мои спортивные штаны были настолько маленькими, что я выглядела так, как будто меня изрисовали аэрозольной краской.

— Доброе утро, новички! — Кеззи поздоровалась на заднем дворе.

Надменная сучка была в шортах, топе-трубе, белых кроссовках с короткими розовыми носками и ярко-оранжевой бейсболке с идеальным светловолосым грёбаным хвостиком, торчащим сзади.

— Время упражнений. В здоровом теле — здоровый дух.

Вонь, исходившая от нашей одежды, заставляла нас задыхаться.

— Мисс Кеззи, эти костюмы, блять, воняют, и мы даже не могли помыться, потому что грёбаный душ сломан.

Она подошла и ущипнула меня за нос.

— О, ты слишком красноречивая. «Грёбаный душ» не сломан, Энн. Я просто перекрыла воду. И, да, твоя спортивная одежда может, «блять, вонять», но в этом-то и вся идея. Костюмы на вас — кстати, прошедших инициацию — так что вы можете оценить символику.

— Символику?

— Подумайте об одежде, о том, что она была окрашена успехом прошлых новеньких, и надейтесь, что их женская сущность отразится на вас. Это на удачу.

«Отлично. Оказывается, это на удачу, — но что я могла поделать? — Ничего, — сказала я себе. — Просто улыбнись и выдержи… И ВОНЯЙ».

В утреннем свете задний двор выглядел намного обширнее, чем прошлой ночью; клумб было больше, чем я предполагала, и ещё пара фонтанов. Птицы прыгали по беседке, где Кеззи мастурбировала, читая книгу. Ночью я также не заметила гигантского барбекю и теннисного корта.

И ещё я не заметила груды камней.

Также у западного каменного забора лежала куча камней, и это была большая куча — я имею в виду, около двадцати футов шириной и пяти футов высотой. Похоже на куски гранита. Ханна подняла дрожащую руку.

— М-м-м-мисс Кеззи, а… почему там большая куча камней?

— Потому что, вы, девочки, — объяснила Кеззи острым певучим голосом, — собираетесь переместить их туда, — а затем она указала на восточный каменный забор, где мы все могли видеть большую лысину на траве.

— Мы не первые, кто носит эту вонючую одежду, — сказала я, — и мы не первые, кто перемещает эти камни…

— Ты очень проницательна, — сказала Кеззи. — А теперь вам лучше поторопиться. Вы же не хотите быть здесь, когда станет жарко.

— Пошли, — сказала я остальным. — Давайте не будем спорить, давайте просто сделаем это.

А затем мы все схватили наш первый камень и перетащили его к другой стороне, где мы начали новую груду. В потной одежде? Мы не хотели передвигать камни в потной одежде, когда станет жарко, наверное, часов около одиннадцати…

Когда мы закончили, было четыре долбаных часа пополудни. Вы, наверное, всегда слышали о том, насколько холодно в Массачусетсе зимой, но в августе? Становится чертовски жарко. Кеззи была достаточно мила, чтобы давать нам показания температуры каждый час; к четырём было почти девяносто градусов по Фаренгейту.

Мы чувствовали себя мёртвыми, когда уронили последние камни. Болел каждый мускул в моём теле — чёрт, даже жир. Ханна несколько раз падала, а Мерси, чёрт, она плакала последние два часа. И мы всё время потели. Наша розовая спортивная одежда цвета сахарной ваты чертовски быстро стала тёмно-бордовой от пота, и мы так сильно воняли, что нас преследовали мухи. Хуже всего было просто подумать об этом: старая вонь пота смешивалась с новой вонью пота. Чёрт, я замариновалась. Когда мы закончили, Кеззи позволила нам пройти в беседку, чтобы мы могли передохнуть, и это был первый раз, когда я была счастлива увидеть Зенаса. Он наливал нам каждой по огромному стакану чего-то выпить.