Мы серые ангелы - страница 14

Тётка Соня сидела на кухне и тихонько плакала. Да, в общем-то, какая она ещё тётка, молодая женщина тридцати шести лет, но в деревнях замужних женщин с детьми уже называли тётками. Соня плакала, потому что было страшно. Идёт война, муж ушёл на фронт, и она о нём ничего не знает. Деревню заняли немцы, в её доме живёт немецкий полковник. Она боялась за детей. Старшая дочь Виктя связана с партизанами, то и дело бегает в лес, а если выследят? Младший Иван, которому всего двенадцать, тоже целыми днями где-то пропадает. Война разрушила всю её жизнь. Слёзы текли по щекам женщины, она молча их вытирала, а слёзы всё текли и текли. Погоревав так, Соня начала себя успокаивать. У других ведь ещё хуже. Слава Богу, она перекрестилась, дети с ней, все живы, здоровы, да и с немцами им повезло, строители, а не те, что в чёрном. Те-то, она слышала, в соседних деревнях шибко зверствуют, а особенно наши выродки полицаи. Никогда бы не подумала, что Кольцов такой сволочью станет, сколько уже наших пострелял, а до войны такой тихоня был. Да и с полковником ей тоже повезло, вежливый такой, культурный. За Виктю вступился, солдатика вон как отчихвостил, и эти выродки всё видели. Боялась она за дочку, семнадцатый год шёл, девка видная, мало ли чего. Постепенно Соня стала успокаиваться.

Она услышала, как к дому подъехала машина, это привезли полковника. Соня быстро вытерла остатки слёз кончиком платка и пошла на кухню, ужин для полковника был уже готов. Такой уговор у них был с первого дня, он давал ей продукты, она готовила для него завтрак и ужин. Обедал полковник на службе. Продуктов было много, так что хватало всем. Соня готовила обычную крестьянскую еду, но полковнику, видимо, нравилась такая пища, он вообще был непривередлив ни в чём. Послышались шаги, Соня достала из печки чугунок с борщом и вместе с тарелкой поставила на стол. Полковник всегда ужинал в одиночестве.

— Хороший вечер Соня, — поздоровался полковник, он неплохо говорил на русском.

— Здравствуйте, — кивнула она в ответ и хотела уже уйти, но он остановил её.

— Соня, я написал своей жене Марте о том, как вы заботитесь обо мне, она благодарит вас за это.

— Передавайте ей привет от меня, — с натянутой улыбкой ответила Соня и вышла в сени.

Полковник Вильгельм фон Путткамер ужинал в одиночестве и думал, он всегда много думал, это его никогда не тяготило. Он думал о загадочном русском народе. Его древний род был весьма близок к роду Бисмарков, и Вильгельм глубоко почитал Железного канцлера Бисмарка, этого самого великого для Германии государственного деятеля. Он даже русский язык выучил, как его великий родственник. Вильгельм думал о том, что начинать войну с Россией было изначально ошибкой. Он хорошо помнил слова Бисмарка о том, что даже если русских победить и расчленить на части их территорию, они всё равно потом сольются в единое целое, как капельки ртути, и изгонят со своих земель любого захватчика. Только такой недоумок, как Гитлер, мог решиться воевать с Россией. Вильгельм много учился. Он был далёк от политики и вместо военной карьеры предпочёл заниматься наукой, преподавал механику на инженерном факультете Лейпцигского университета. Как человек весьма образованный приход нацистов к власти он с трудом переваривал, но во благо семьи ничем этого не высказывал. Откуда они все повылезали со своими идеями национал-социализма. Разве нельзя было найти другой путь возрождения Германии, ведь её народ очень трудолюбив и дисциплинирован. Почему миллионы немцев так тупо поверили в идеи фашизма и пошли за этим бесноватым фюрером, и теперь его любимой Германией правил дьявол и его безграмотные приспешники. Хотя ведь многие и из элиты поддержали его. Некоторых из них он знал лично: Штарк, Краух, Багге, Эмге — учёные с мировым именем, и он не понимал этого, неужели только для того, чтобы быть поближе к государственной кормушке. Но если они приняли его идеи и сами пошли служить дьяволу, то, значит, стали его адвокатами. Его размышления прервал звук быстрых, почти детских шагов, это, видимо, прибежала домой дочь хозяйки Вита. Ему нравилась эта молодая красивая девушка. Она напоминала полковнику его младшую дочь Герду. Правда, его дочь была светловолосая, он даже шутил, как настоящая арийка, но такая же диковатая, независимая. С этими мыслями Вильгельм закончил ужин и пошёл в свою комнату.