Мы серые ангелы - страница 27
— Ты всё об одном и том же, — отвечала ей Светка, потягивая из бокала.
— Чего это об одном, я иногда уже и о двух сразу думаю, — отвечала ей Люська.
— Ты чего, совсем, что ли, сдурела, — уже серьёзно спросила её Светка.
— А чего, в этой жизни всё надо попробовать, — явно подначивала её Люська, — да ладно, успокойся, это так, фантазии, — и потом добавила: — Ну ладно, девки, я вам про свои фантазии призналась, давайте и вы про свои признавайтесь.
Возникла пауза, в течение которой мы выпили ещё по бокалу вина, и первая признаваться стала Светка.
— Мы ещё в институте с одной девочкой целовались, ну и руками везде, ну, в общем, врезалось в память, ну сами понимаете.
— Понятно, только ты свои фантазии на нас не примеривай, — опять подначивала её Люська.
— Да я нет, вы что, это просто фантазии, — густо покраснев, мямлила Светка.
Её так и в школе называли — Мямля. Мы вообще-то со школы дружим. Люську прозвали Шайбой, она такая крепенькая всегда была, а меня Нытиком, даже не знаю почему.
— Ну, а ты чего, Нытик, нафантазировала? — повернулась Люська уже ко мне.
— Я, девчонки, ничего такого особенного и не хочу, вот мой последний на мне, как на тренажёре, пыхтит, пыхтит, мусолит, мусолит, порнухи насмотрелся и думает, чем дольше, тем лучше, я уже устану, покричу немного, чтоб отстал, а хочется, чтобы мужчина всё сам угадывал, чтобы бабочки летали.
— Ну, не знаю, у меня там не то что бабочки, там рой шмелей взлетает. Мой Сергунька тогда к детям спать убегает, а один на один со мной в квартире вообще оставаться боится, — заржала Люська, наливая пятый бокал и расстёгивая блузку.
Это означала, что сейчас она пойдёт на балкон трясти своим четвёртым размером. Мы все вышли туда немного проветриться, я облегчённо вздохнула, Фёдора Ивановича не было. Не то чтобы мне было стыдно за Люську, ну уж больно она была в эти моменты жизнерадостной, могла любого поддеть. Люська закурила и начала достаточно громко восторгаться природой, жизнью и нашей дружбой. В этот момент на балконе появился Фёдор Иванович, как обычно улыбнулся и кивнул мне головой. Люська, видимо, приняла это на свой счёт, поэтому расправив весь свой боевой четвёртый номер начала строить ему глазки. Он, явно смутившись, быстро ушёл. В комнате включился компьютер.
— Ну всё, дрочить пошёл, — изрекла Люська.
— Дура ты, Люська, он писатель, — сказала я, явно краснея.
Люська это заметила.
— Так, так, так, кажется, мы опять влюбились, — насела она на меня.
— Мы просто знакомы, — отнекивалась я, отведя взгляд.
— Ну-ну, сказки мне не рассказывай, сейчас мы пробьём, что это за писатель такой, — сказала Люська, беря телефон.
— Не надо, Люся, — попросила я, сев за стол, и опустила голову.
Люська посмотрела на меня и сказала уже своим командным голосом:
— Э, я вижу, девочка совсем уже поплыла, тем более надо.
Спорить с ней было бесполезно, она работала в прокуратуре, и невозможного для неё практически не было.
— Петров, ты чего там мастурбируешь, а чего так долго трубку не берёшь? — гремела Люська по телефону. — Ладно, ладно, я пошутила, пробей мне человечка по адресу, ага, а зовут-то его как? — это она уже ко мне.
— Фёдор Иванович, — отвечала я, ещё ниже опустив голову, чем больше Люська старалась, тем больше я понимала, насколько мне нравится Фёдор Иванович.
Положив телефон на стол, Люська налила вина и весело сказала:
— Давайте, девки, ещё по одной, и по домам, а то благоверные там уже мечутся.
Мы выпили. Ещё поговорили о всяких мелочах. Светка рассказала про свою таможню, где работала. У Люськи зазвонил телефон, она внимательно всё выслушала и сказала:
— Ты смотри, действительно писатель, Фёдор Иванович Громов, даже книги у него уже есть, правда, не читала и не слышала, только вот разница в возрасте, — задумчиво сказала она, — хотя ерунда всё это, если у мужика работает, так у него до самого конца работает в наших умелых руках, это я про конец, — заржала Люська собственной шутке.
Я же опять почему-то покраснела.
— Да что ты сегодня всё краснеешь и краснеешь, неужели точно влюбилась? — уже озабоченно спросила Люська.
— Отстаньте вы от меня, — вдруг вспылила я.