Мы серые ангелы - страница 39

Через полгода они стали мужем и женой. Она родила ему дочку и сына. Они растили детей в любви. Конечно, в их совместной жизни было всякое. И когда одолевали невзгоды, семейные неурядицы, мелочные, никому не нужные споры и обиды, их всегда выручал греческий салат. Они находили время, снимали номер в мотеле или гостинице, он приезжал туда, звонил ей, готовил её любимый салат, и она мчалась к нему. Там, после греческого салата… они решали все свои проблемы, и, когда возвращались, в их глазах была только любовь!

Ему давно за шестьдесят, но она по-прежнему очень любит, как он готовит свой греческий салат!

Я журналист, Прохор Налётов, работаю в городской газете. По заданиям редакции пишу статьи на социальные темы, но истинная моя страсть писать рассказы о человеческих судьбах. Как же порой они переплетаются, зпутываются, сколько при этом возникает различных страстей, приключений, порой очень загадочных и необъяснимых. Вот именно о таких судьбах и будет мой рассказ.

Я иду к своему старинному другу Косте. Когда-то очень давно мы вместе учились в медицинском институте. Я, доучившись до третьего курса, понял что это не моё, копаться в человеческих внутренностях, ушёл и стал копаться в человеческих судьбах, то есть стал журналистом. Костя благополучно закончил медицинский и уже работал главным врачом в одной психиатрической клинике. Встречались мы редко, но как говорится, метко. Всякий раз, когдая приходил к нему на работу, а встречались мы всегда именно там, он с вожделением доставал бутылку с медицинским спиртом, я присоеденял к ней принесённую мной пиццу, и мы предавались воспоминаниям бурной студенческой жизни и рассуждениям на общечеловеческие темы. Это уже стало некой традицией, вот так встречаться раз в полгода. Его жена Татьяна, в общем была не сильно против этих встреч, хотя мне кажется, ревновала своего Костеньку к нашим посиделкам, потому что мы вспоминали наши студенческие набеги на общежития и массу коротких романов с иногородними студентками, которых было великое множество и у него, и у меня. Хотя именно в одном из таких набегов на общежитие института культуры Костя с Татьяной и познакомились. Надо сказать, Татьяна, кроме того, что была очень красивой и стройной девушкой, была ещё и волевой, чувствовалась бывшая спортсменка, гимнастка, поэтому Костеньку она очень быстро загнала под каблук. Через месяц после знакомства Костя был представлен её родителям, а ещё через три, я уже закрутил страстный и как всегда короткий роман со свидетельницей на их свадьбе. Думаю, что именно из-за этой Ларисы, которой, как оказывается, я разбил сердце, Татьяна меня немного и недолюбливала. Хотя прошло уже десять лет и у Татьяны с Костей подрастали два замечательных сына, ну а я, так до сих пор не нашёл свою вторую половинку.

Костя, как всегда, был рад нашей встрече, засуетился, давая различные распоряжения, чтобы нас не беспокоили, и накрывал нашу скромную мужскую полянку. Я же, оглядывая его просторный кабинет, приготовился слушать рассказ обо всех тяготах семейной жизни. Наконец всё было готово, я присел к столу, и мы выпили по первой. Моё внимание привлекли бумаги на столе, сдвинутые в сторону. Наверху лежала история болезни с прикреплённой старинной фотографией мужчины и женщины. Заметив мой интерес, Костя сказал:

— Иногда беру из архива и для самообразования сравниваю диагнозы, там типичная шизофрения, старый чекист утверждал, что встретил знакомых людей, которые за шестьдесят лет совершенно не изменились, весьма странная история, но лечение прошло успешно, и он успокоился.

Я стал всматриваться в фотографию. На меня из далёкого прошлого смотрели красивые, молодые женщина и мужчина. Костя всё понял, вздохнул и разрешил взять мне эту историю болезни на некоторое время. Мы продолжили наши посиделки. В основном это был монолог Кости, в котором он вначале жаловался на свою семейную жизнь и завидовал моей холостяцкой жизни, но по мере опустошения банки он всё более и более влюблялся в свою жену. Постепенно мы подошли к той точке, когда Костя всю свою любовь должен был изложить ей по телефону и немедленно.