Мы в порядке - страница 10

Об обеих утратах. Я буду молиться об исцелении вашей души. Однако сейчас я беспокоюсь о Марин и прошу только одного — делитесь с ней воспоминаниями.

Я замерла. Нас вызвали поговорить о моей успеваемости, хотя училась я на сплошные четверки и пятерки и с меня могли спросить только за несколько прогулов. Теперь я осознала, что на самом деле эту встречу устроили из-за моего сочинения — истории про девочку, которую вырастили сирены. Сирены чувствовали вину за то, что убили маму девочки, и потому рассказывали о ней истории, стараясь сделать ее как можно более реальной, — но в девочке все равно оставалась пустота, которую они не могли заполнить. Она не переставала думать о матери.

То была просто сказка, но сейчас, в кабинете воспитательницы, я поняла, что этого стоило ожидать. Надо было написать о принце, которого вырастили волки после того, как его отец погиб в лесу, — или что-то в таком духе, что-нибудь менее прозрачное, потому что учителя любой пустяк воспринимают как крик о помощи. Особенно такие молодые и приятные, как сестра Жозефина.

Я поняла, что надо сменить тему разговора, иначе она расскажет о сочинении.

— Мне правда жаль, что я пропустила уроки, — сказала я. — Это было глупо. Я слишком увлеклась общением с друзьями.

Воспитательница кивнула.

— Обещаешь подумать над своим поведением? — спросила она. — У тебя есть личное время до школы и после нее. Во время обеда. По вечерам. На выходных. Большую часть дня ты можешь проводить там, где захочется. Но на уроках мы рассчитываем…

— Сестра, — вдруг громко произнес Дедуля, как будто не слышал, о чем мы говорили. — Уверен, на вашу долю тоже выпало немало бед. Даже брак с Иисусом не может полностью защитить вас от жестокости жизни. Сделайте одолжение и припомните те ужасные события. Я напоминаю вам, чтобы вы о них помнили. Ну как, чувствуете себя исцеленной? Может, поделитесь с нами? Ведь вам теперь гораздо лучше? Вас переполняет любовь? Радость?

— Мистер Дилейни, прошу вас…

— Может, расскажете нам сказочку о спасении?

— Хорошо, я поняла…

— Или споете песенку о радости?

— Простите, что расстроила вас, но…

Дедуля встал и выпятил грудь.

— Да, — сказал он. — Я веду себя неподобающе. Почти как монахиня, которая смеет высказываться о смерти моих супруги и ребенка. Марин получает великолепные оценки. Она прекрасная ученица.

Воспитательница откинулась в кресле с непроницаемым лицом.

— И Марин, — продолжил он торжественно, — пойдет со мной!

Дедуля повернулся и распахнул дверь.

— До свидания, — сказала я извиняющимся тоном.

Он гневно вылетел из кабинета, я — следом.

Поездка домой превратилась в театр одного актера: Дедуля вспоминал анекдоты о монашках, я смеялась в нужных местах, а большего ему и не нужно было. Когда он закончил свой монолог, я спросила, получал ли он сегодня что-то от Голубки.

Он улыбнулся:

— Пишешь два письма — получаешь два письма.

Я вдруг вспомнила, как сестра Жозефина прослезилась, когда я зачитывала сочинение на уроке. Как она благодарила меня за смелость. Ну ладно, может, это была и не просто сказка. Может, сирены дарили девочке ракушки, которые заполняли ее подводную комнату. Может, я написала эту историю, потому что действительно хочу знать о маме больше — или хотя бы иметь настоящие воспоминания, а не домыслы.

Мейбл узнаёт о Ханне все подробности, которые может поведать наша комната. Кипа бумаг на столе, безукоризненно заправленная постель. Афиши бродвейских мюзиклов с автографами и яркий плюшевый плед.

— Откуда она?

— С Манхэттена.

— Какой красивый оттенок, — с восхищением говорит Мейбл о синем персидском коврике, который лежит между нашими кроватями. Он довольно старенький и потертый, но все еще мягкий.

Мейбл останавливается перед пробковой доской и расспрашивает меня о людях на снимках. Меган — наша соседка. Дэвис — бывший парень Ханны, с которым они остались друзьями. Какие-то подружки из школы, чьих имен я не помню.

— Она любит цитаты, — замечает Мейбл.

Я киваю:

— Она много читает.

— Вот эта цитата Эмерсона[12] просто повсюду. Я видела ее на магнитах.

— Какая именно?

— «Закончив день, позабудьте о нем. Все, что могли, — вы сделали. Без сомнения, вас будут мучить ошибки и трудности; забудьте о них, как только сможете».