Мы вернёмся на Землю - страница 31
— Лёня, — спросил он, — как ты думаешь, ей можно об этом сказать?
— Конечно, — ответил я. — Раз ты влюблён, то должен ей об этом сказать. А то ж она ничего не узнает.
— Да? — Ну и улыбка у него была! Как у дурачка.
И тут я кое-что придумал.
— Приходи сегодня, — сказал я, — делать уроки к Родионову, я тебе помогу.
Ха-ха! Корольков влюблён! Я до самого дома улыбался. А дома, как только пообедал, сразу же сел писать для Королькова письмо в стихах.
Когда я пришёл к Родионову, Корольков был уже там.
— Корольков, — сказал я, — твоё дело в шляпе, — и протянул ему письмо.
Корольков начал читать. Он улыбался и краснел.
— Лёня, — сказал Корольков, — тут всё очень хорошо, только одно место неправильно.
— Всё правильно, Корольков! — сказал я. — Ты меня слушай.
— Нет, — сказал Корольков, — вот в этом месте не так. Тут написано:
Все это было не так, — сказал Корольков.
— На траве — не на траве, — сказал я. — Какая разница?!
Но Корольков заупрямился.
— Это было не так, — сказал он, — я её полюбил после того, как увидел на физкультуре в белой форме.
— Корольков, — сказал я, — так она же этого не знает! Пусть она думает, что ты её полюбил, когда увидел под деревом на траве.
— Нет, — сказал Корольков. — Нет. Я её не видел на траве, я её видел в белой форме.
Далась ему эта белая форма. Он расстроился и всё твердил: «Это неправда, это неправда», — и ничего нельзя было ему доказать.
Наконец я сказал:
— Ладно, переписывай письмо, я сделаю так, что ты её увидишь под деревом на траве.
Мы втроём вышли на улицу и пошли к Хмурой Тучке.
— Лёня, — спрашивал Корольков, — а ты уверен, что она меня полюбит, когда прочтёт письмо?
— Ещё бы! — говорил я. — Как пить дать!
Нет, я тоже был влюблён, но всё же я кое-что тогда соображал. Корольков даже дорогу забыл и два раза сворачивал не на ту улицу. Мы подошли к дому Хмурой Тучки, и я свистнул, а потом ещё закричал:
— Ту-у-чка!
Из окон начали ругаться, но мы не обращали внимания. Тучка выбежала на балкон, и я ей сказал:
— Тучка, иди вниз!
— Зачем? — спросила она.
— Всё узнаешь, — сказал я. — Скорей!
Она выбежала на улицу, и видно было, что ей не терпится узнать, зачем мы её позвали.
— Тучка, — сказал я, — ни о чём не спрашивай, скоро всё узнаешь. Пошли в парк.
По дороге в парк Тучка пожимала плечами, глаза у неё были любопытные.
— Нет, правда, — говорила она, — зачем вы меня позвали?
В парке я выбрал берёзку возле пруда и велел Тучке сесть под эту берёзку на траву.
— Зачем? — спросила Тучка.
— Не спрашивай! — сказал я. — Садись, и всё!
Она пожала плечами и села, а я сейчас же схватил Толика за руку и потащил за собой из парка. Мы всё время оглядывались и заметили, как Корольков протянул Тучке письмо.
Мы вернулись к Толику и сели за уроки. Но Корольков что-то уж очень скоро пришёл. Я только взглянул на него и сразу понял, что Тучка его отвергла.
— Сёма, ну как? — спросил я.
— Она не поверила, — ответил Корольков. — Она догадалась, что это письмо написал не я.
Корольков страдал, и мы с Толиком утешали его. И Корольков тоже взялся за уроки. Он хоть и был отвергнут, а выполнил всё, что было задано, ещё и научил нас с Толиком решать задачки.
Я пошёл домой, потому что мне в тот день надо было мыться, а Корольков остался у Толика.
И вот на следующий день Толик подходит ко мне с Корольковым и говорит:
— Лёня, я Сёме всё рассказал. Он тоже хочет лететь в космос.
— Толик, — закричал я, — да ты с ума спятил! Куда ему лететь в космос! Он же на двадцать сантиметров подпрыгнуть не может.
— Я научусь, — сказал Корольков, — ты же меня тренируешь. Я должен обязательно слетать в космос.
— Ну, Корольков, — сказал я, — зачем тебе космос? Тебе и на земле хорошо. Ты отличник, умеешь выступать на собраниях.
— Я хочу в космос! — сказал Корольков. — Хочу, и всё! Я готов на всё, лишь бы полететь.
— Видно, придётся его взять, — решил я. — Ладно, Корольков, полетели с нами, — сказал я. — Ты будешь первым отличником в космосе. — Но я всё же не удержался и вздохнул.
После уроков я опять тренировал Королькова. Если из него получится космонавт, то это будет просто чудо.