Мы здесь навсегда - страница 3
— Идем вниз и добиваем всех кто еще живой. Пленники нам не нужны. С этой нищеты все равно взять нечего. Есть у нас раненые?
— Мне стрелой часть уха срезало — смущенно сознался Гетс. — Прямо как бритвой чиркнуло. Меня товарищи уже перевязали.
Часть головы и все ухо у него было замотано чистой тряпкой. Здорово замотали, определил Коля. На одноухого Чебуратора стал походить.
— Кочевники в ущелье рванули оттого что там лошадей оставили — заявил его друг Франц. — Я с края стоял, мне видно было.
— Там нет выхода для коней, да и пешим сложно подняться наверх. Они в западне. Теперь никуда от нас не денутся. Ущелье тянется далеко, пока они это поймут, пройдет немало времени. Но все равно поглядывайте вниз, будте настороже — предупредил Дитмар.
Затем начался шмон убитых и добивание недобитых. Большая часть бойцов нравственными муками и излишним человеколюбием не страдало. Деловито разбивали обухами топоров головы раненым кочевникам, кто-то работал кинжалом. Дитмар внимательно наблюдал как горожанин Франц долго не решался дорезать раненого в живот кочевника. Затем все же собрался с духом и ударил топором по горлу. Некоторых новичков от такого кровавого действия тошнило.
— Ничего, это нормально — ободрял десятник своих побледневших бойцов. — Перерезать глотку своему врагу, что может быть приятнее для воина? Само по себе действие простое и легкое, примерно как зарезать курицу или барана. Со временем привыкнете. Кому то такое даже нравится.
Сам Николай ткнуть кинжалом или даже выстрелить в лежащего и постанывающего мунга не решился. Еле сумел сдержаться чтобы не облеваться от вида трупов и запахов крови и дерьма. Вот он воочию реализм войны, во всей своей страшной простоте.
Все таки военное дело, да еще в Средневековье, это не мое, решил он про себя. Антураж и атмосфера на поле боя, просто жуть дичайшая. Неужели к этому можно привыкнуть? Вот механизмы и прочие железки — милое дело. Скорее бы закончить этот тяжелый квест и вернуться к любимому занятию…
Троих человек десятник отправил назад к конюхам с наказом, вместе вернуться по дороге к ущелью. Лошадей и некомбатантов следовало прикрыть от возможных неприятностей. А ну как выскочит откуда ни возьмись недобитый враг и пустит кровь мирным коневодам?
Собрав небогатые трофеи, стали спускаться вниз. После того, как все оказались на тропе, Дитмар отправил пару человек на противоположный склон ущелья. Еще двоих на место засады по другую сторону дороги. Следовало обшмонать и добить подстреленных степняков. Трофеи, как понял Николай, чуть ли не самая главная составляющая в местных стычках и войнах. Материальных ценностей в этом времени производится мало, время на изготовление любого товара уходит много. Кругом совершенно непроизводительный ручной труд, механизация и конвейер отсутствуют как понятие. Поэтому любая тряпка или клочок кожи имеют свою цену. И если бы не стремление скорее закончить разборку с кочевниками и вернуться в замок на помощь осажденным, врагов ободрали бы догола. Ну и еще, на чем то надо все это барахло везти, а лишних лошадей, и тем более телег, с собой нет…
Навар со степняков оказался жидковат. Кроме плохоньких ножей, топоров и тулов со стрелами, ничего не взяли. Дрянные луки даже не брали, ломали и рубили на месте. Одежда и обувь вся грязная, засаленая, впридачу изгвазданная в крови. Денег не было вообще, ни одной завалящей монетки. Заплечные мешки и торбы очевидно находились при лошадях, хотя парочку удалось найти. Кроме немудрящей провизии, там ничего не было.
— Совсем нищий степняк пошел — со вздохом подвел итоги мародерки Дитмар. — Даже взять с него нечего.
— Хоронить убитых не будем?
— Еще чего, силы на них тратить. Пусть их звери грызут и растаскивают. Нам еще разбираться с ушедшими в ущелье.
Вскоре вернулись коневоды с бойцами и Штефан рассказал, что видел как остатки кочевников на лошадях во всю прыть уносились назад. Лошадей было значительно больше чем наездников. Получается они разделили лошадей, поэтому часть и рванула к своим коням не желая их бросать. Но им же хуже будет. Мелкий моросящий дождь то прекращался, то снова начинал накрапывать, делая осенний пейзаж еще более промозглым и серым. Небо было все в тучах, стремительно начинало темнеть. В горах вообще темнеет быстро, не то что на равнине.