Мясник - страница 21
Он чуть не ошалел, когда, открыв дверь, увидел ее. Он даже раскрыл рот от удивления и выглядел при этом так красноречиво,
что она не выдержала и расхохоталась. Он стоял и глупо улыбался, а она хохотала и хохотала, не в силах остановиться.
Наконец он обрел дар речи и с трудом проговорил:
— Ты чего?!
Новый взрыв хохота согнул ее пополам.
— А ты чего? — еле-еле выговорила она, давясь от душившего ее смеха. — Ты посмотри на себя! Ну и рожа у тебя! Сдохнуть можно!
Он не обиделся. И тоже засмеялся.
— А у тебя? — говорил он. — Да от твоей рожи вообще можно в дурдом попасть. Разве можно с такой рожей из дома выходить?! — он уже просто хохотал. — Иди отсюда, а то перепугаешь всех!
Таня поддержала его:
— Если твои родители тебя выдержали, то после этого им никакая самая страшная рожа не страшна. Они теперь Квазимодо первым парнем на деревне должны считать. После твоей-то рожи.
Андрей чуть попритих.
— Это кто — Квазимодо?.. — настороженно спросил он.
— Да так! — беспечно махнула рукой Таня. — Мой предыдущий парень.
Он сразу помрачнел.
— Может, ты еще и не девочка? — спросил он угрюмым голосом у нее.
Веселье было моментально испорчено.
— Дурак, — с сожалением констатировала Таня и кивнула ему. — Будь здоров!
— Скатертью дорога! — крикнул он ей вслед, склоняясь над лестничным пролетом.
— Счастливо оставаться! — услышал он в ответ.
К тому времени в «стае» появилась новенькая — Вероника. Никто не знал, откуда она взялась. Просто однажды пришла в беседку, где гужевались в это время пацаны, безошибочно определила в Генке главаря, подошла к нему и безапелляционно заявила:
— Возьмите меня к себе. Не пожалеете.
Генка удивленно поднял брови.
— Ты кто такая? — спросил он новоприбывшую.
— Вероника, — ответила девчонка.
— Так… А дальше?
— Пока хватит, — ответила девчонка.
Все присутствующие с интересом рассматривали ее. Маленькая, худенькая, казалось, соплей можно перешибить, но чувствовалось при этом, что характер у этой девочки, мягко говоря, присутствует.
— Сколько тебе лет? — спросил Генка.
— Двадцать четыре, — не моргнув глазом, ответила девчонка.
— Что?!
— Двадцать один, — усмехнулась она.
— Не гони, ты…
— Паспорт показать?
— Если у тебя есть паспорт, — сказал Генка, — зуб даю, что тебя никто не трахнет. Так возьмем. Только у тебя нет паспорта.
— Правильно, нет, — легко согласилась девчонка. — Пятнадцать мне.
— Все равно гонишь, — сказал Генка. — Двенадцать, но мне все равно. Снимай штаны и становись раком.
Девчонка медленно оглядела всех присутствующих, а потом повернулась к Генке и внятно произнесла:
— Трахать меня будешь только ты.
— Ты здесь условия не ставь, — ровным голосом сказал ей тот. — Если хочешь быть с нами — трахаешься со всеми. Закон есть закон.
Он не вспоминал, как хотел обойти этот закон, когда пришла Таня. Этой пигалице далеко до дочки мента, к тому же никто ее сюда не звал. А закон для всех баб один: хочешь быть в «стае» — ложись и не разговаривай.
Вероника упрямо покачала головой.
— Трахать меня будешь только ты один, повторила она. — И больше никто. Ты можешь со мной делать все, что захочешь. Абсолютно все. Где хочешь и когда хочешь. В любое время, в любую дырку. Но больше — никто. Понятно?
Генка потрясенно уставился на нее. Разное он видел, но с таким встретился впервые. И ползали на коленях, и в рот брали неоднократно, и спасибо говорили в самый ответственный момент «кормежки», но чтоб такое, да еще с такой убежденностью, — такого не было.
— Да? — сказал он. — Ладно. Говоришь ты красиво. Только я тебе что сказал, а? Сними штаны и становись раком. Ты не слышала?
Она кивнула.
— Слышала, — сказала Вероника. — Не беспокойся, я все слышала. Только я говорила для этих козлов, а не для тебя.
И она мотнула головой в сторону пацанов. Те смотрели на нее, раскрыв рты.
«Жаль, что Андрюхи нет, — подумал вдруг Генка. — Правда жалко».
Хотя почему он вспомнил Андрюху, он, наверное, не смог бы объяснить даже самому себе.
А Вероника повернулась к нему спиной, нагнулась и оголила зад, вскинув юбку. Трусиков под юбкой не было.
Кто-то из ребят присвистнул. На вид девчонка была маленькой, но задницу имела вполне приличную. Генка тут же почувствовал, как в его штанах знакомо зашевелилось.