Мясник - страница 5

Он снова посмотрел на Бочонка. Тот, не таясь, ухмылялся прямо ему в лицо, и это помогло Никите взять себя в руки.

— Ну? — уже спокойно проговорил он. — Будешь говорить?

— Да что говорить, дядя? — внезапно заорал тот. — Что ты пристал к детям?!Сидим, никого не трогаем, не пьем, не курим, не нарушаем. А ты приходишь и пугаешь, запугиваешь. Уйди, дядя, а то мы милицию позовем! — садистски улыбнулся толстяк, наступая на больную мозоль Никиты.

Никита понял, что над ним издеваются, причем не особенно это скрывая. И ему показалось это странным, раньше ребята не вели себя так откровенно подло. Внезапно он все понял…

И ему стало плохо оттого, что он понял…

Он медленно повернулся ко всем спиной и, не оглядываясь, медленно стал подниматься по лестнице. Он знал, что они ничего не скажут. Более того, он понимал, что на их месте он тоже вряд ли бы рассказал все. Потому что они, наверное, правы. То есть наверняка правы.

Он добрался до своей двери, вошел в квартиру, прошел на кухню, сел за стол. По прежнему не говоря ни слова, Людмила поставила перед ним тарелку с борщом и полстакана водки. Он даже не посмотрел на нее, остекленевшим взглядом уставившись в стенку.

Когда все это началось?!

Он был хорошим оперативником, и ему очень многое удавалось. Слишком много, по мнению тех, против кого он боролся. Его предупреждали, ему угрожали и не раз покушались на его жизнь. Но он даже пе задумывался над тем, что надо бы действовать поосторожнее, — ему эта мысль даже не приходила в голову. Он просто хотел давить этих сволочей, давить беспощадно, не думая о личной безопасности.

…В те дни он почти добрался до Лазаря. Ему не хватило, наверное, суток, чтобы до быть последнее доказательство и схватим» за горло этого ублюдка. Но Лазарь в самый последний момент перехватил инициативу и нанес упреждающий удар. Именно тогда интуиция и подвела впервые Никиту. Он не почуял опасности. Увлеченный азартом погони, он не заметил простейшего хода.

Лазарь был «теневиком» и ворочал миллионами. В середине восьмидесятых это были деньги, которые не снились самым

богатым людям сегодня. Разоблачить его Никита считал делом своей чести.

Но Лазарь был скользок и неуловим. В подчинении у него находились десятки людей — от тех, кого теперь называют «боевиками», до консультантов самого высокого ранга. Деньги всегда делали погоду, и недостатка в «шестерках» Лазарь не испытывал. К тому же он был умен, осторожен и дьявольски изворотлив, хотя преступлений на его совести — не счесть.

Никита был руководителем операции, но — проклятые деньги! — кто то из своих предал, и оказалось, что многое из того, что Никита готовил для Лазаря, становилось загодя известным преступнику. И в тот момент, когда Никита уже не сомневался в успехе операции, ему нанесли удар в спину. Прямо из квартиры похитили Свету и маленькую Танечку. Света, его первая жена, была ослепительно красива, и Лазарь, который поначалу не собирался трогать жену противника, не выдержал. Собираясь только напугать Никиту Котова, шантажировать его жизнью близких, он не устоял перед красотой Светланы. И сделал ошибку, решив — ничего страшного не произойдет, если он слегка позабавится с женой не сговорчивого мента. Но когда он отослал своих людей и остался один на один со Светланой, его вдруг охватило такое волнение, какого он не испытывал никогда в жизни. Лазарь никогда никого не насиловал. Зачем? Все эти «про-шмандовки» и так стелются под него, стоит ему только намекнуть на подобие какого-то желания. Деньги, власть привлекали к нему любых женщин, и он не привык думать, что кто-то ему может отказать.

А тут…

Он вдруг прочитал в глазах Светланы нечто незнакомое: презрение. Он даже задохнулся от восторга, представляя, как будет ломать гордость этой роскошной женщины, как постепенно, шаг за шагом, заставит ее склонить перед ним голову и как в конце концов будет ползать она перед ним на брюхе, униженно выпрашивая то…Собственно, что она будет просить, он пока толком не знал. Возможно, это будет ее собственная жизнь, или жизнь ее дочери, или, скажем, жизнь и здоровье ее мужа, который, судя по всему, уже принял все его условия и держит курс сюда, к ним. И если он даже пришел, если и находится здесь, — это ничего. Подождет столько, сколько понадобится, сколько захочет он, Лазарь, подождет и не пикнет. Он смотрел на свою пленницу и представлял, как постепенно станет исчезать спесивое выражение с ее точеного лица, как сменится выражение брезгливости на униженно-просящее, и его охватывало острое желание. Кажется, он никогда и никого так не хотел, как сейчас эту женщину.