Мясо - страница 15

Ближе всех к заводу паслись стада молочных коров, которым надо было приходить на дойку. Их размещали в стойлах, где доили дважды в день, после чего вечером они возвращались на пастбище.

Мясные стада проводили больше времени на выгоне. Беременные или кормящие коровы и их телята оставались в заводских загонах. Когда телята подрастали, их отнимали от материнского вымени, и они пополняли стада телок или бычков. Из Избранных реже всех на полях бывали быки. Их держали взаперти в отдельных стойлах, чтобы избежать драк, и там они проводили большую часть своей жизни. Но были и те, кто никогда не видел ни полей, ни стада. Это были молочные телята, которых лишали жизни сразу после рождения.

От предчувствия сердце билось так сильно, что его удары отдавались в шею. Лицо горело, он чувствовал тянущую боль в мошонке.

Тревога улеглась в четыре утра, но он не стал нажимать кнопку будильника. Уже через пять минут, приняв душ и одевшись, он сидел за столом и впихивал в себя завтрак, состоявший из бифштекса и кровяной колбасы. Ему нужно было много белков, чтобы выстоять долгую смену. Свой завтрак Гревил Снайп запил кипяченым молоком, растворив в нем три больших куска сахара. После такой заправки он был готов к рабочему дню.

Его не ждал тяжелый воздух скотобойни, пропитанный запахом смерти. Ему не нужно было надевать голубой резиновый фартук и высокие резиновые сапоги, брать в руки пневматический пистолет, резаки для костей, следить за ходом конвейерной цепи. И не его орудиями были нож с длинным лезвием и пила. Снайп считал себя добрым и гуманным. Человечный работник бесчеловечной индустрии.

В доильном зале не пахло смертью. Здесь не было ни борьбы, ни брыканий, ни крови. В своем стерильном рабочем мире Снайп дышал чистым воздухом. Может, воздух в доильном зале и не был безмятежным, зато в нем не было обреченности. Пока. Дойные коровы проводили здесь первые и лучшие годы своей жизни, и впереди у них было несколько лет продуктивной работы. Здесь они могли хорошо питаться, отсыпаться, а неизбежность кончины еще казалась призрачной. Снайп ухаживал за коровами со всей старательностью. Они были ценным товаром, за сохранность которого он нес ответственность.

К пяти утра он завершил обход стада перед первой дойкой.

С гордостью он проходил по доильному залу. Коровы смирно стояли, скованные по рукам и ногам длинной цепью. Так они не могли повредить оборудование и помешать креплению доильных стаканов к вымени. Бригада из четырех юных дояров, обученная Снайпом, работала быстро и эффективно. Ребята перебегали от стойла к стойлу и за считаные минуты успевали подсоединить доильные аппараты к вымени почти ста пятидесяти коров. Никто из бригады Снайпа не горел желанием работать в доильном зале. Если бы только для них нашлась любая другая работа, они бы с радостью сбежали отсюда. Но время было таково, что выбирать не приходилось. Доильный зал, коровы, механизмы — все это нагоняло страху на молодежь. И в этом крылась еще одна причина, побуждавшая их работать так быстро. Быстро, но аккуратно. Уж эту науку он заставил их усвоить навсегда.

Конечно, они были молоды, не старше девятнадцати, и со временем должны были понять и оценить всю важность того, чем занимаются. Они еще не сознавали, что на самом деле являются привилегированной кастой, ведь работа в доильном цехе что-то да значила. В конечном счете, ребята помогали кормить город.

Главное было закрепить доильный аппарат, а сам процесс доения был недолог: всего двадцать минут — и собрана половина дневного надоя. После этого ребята Снайпа еще раз проходили по залу, снимали доильные стаканы и увозили их на стерилизацию. Сырое молоко перекачивалось в емкости для пастеризации и гомогенизации. Поскольку эти процессы были полностью автоматизированы, мальчишкам светил долгий перекур.

В течение часа после дойки Снайп обходил доильный зал и осматривал каждую корову. И именно это занятие вызывало у него учащенное сердцебиение.

Обойти предстояло четыре ряда по сорок отдельных стойл; два центральных ряда располагались встык и имели общую заднюю перегородку. Между первым и вторым рядом, как и между третьим и четвертым, имелись два широких прохода с бетонным полом и сточным желобом по центру. Многие коровы мочились или испражнялись в процессе доения. После того как они возвращались на пастбище, весь зал мыли водой из шланга. Снайп уже давно привык к запаху, а вот четверо его помощников всю смену работали в масках.