Мятежный дух - страница 2

— Всякое бывает, — сказал Бротандуиве.

Эйллеан запнулась, увидев, что в его глазах мелькнула искорка тепла, может быть даже нежности. И как только он всегда ухитряется выразить в двух словах именно то, что нужно… да еще с такой раздражающей легкостью?

Чувствам нет места в жизни анмаглахка. Чувства затуманивают разум, мешают принять решение, когда надо действовать быстро и не рассуждая. Такова цена жизни во тьме и безмолвии — промедление означает смерть. И все-таки Бротандуиве неизменно удавалось задеть Эйллеан за живое.

Эйллеан заступила дорогу спутнику, и оба они остановились.

— Поклянись мне вот в чем: что бы ни произошло, какой бы ты ни получил приказ, ты всегда будешь защищать Куиринейну и ее мечты станут твоими мечтами. Поклянись, что все ее усилия не пропадут втуне!

Бротандуиве положил руку на плечо Эйллеан. Затем его ладонь легонько соскользнула вниз по ее руке.

— Клянусь, — прошептал он.

Своего нареченного супруга, отца Куиринейны, Эйллеан лишилась много лет назад. Смерть любимого глубоко ранила ее сердце, и она только чудом сумела выжить. Теперь она была уже слишком стара для подобных чувств, и все же…

Свободная рука Эйллеан легла на грудь Бротандуиве, пальцы стиснули ткань его куртки. И не разжимались до тех пор, пока он не накрыл ее ладонь своей.

Кто из живых существ — будь он даже анмаглахк — может поклясться, что никогда в жизни не поддавался безумным порывам сердца?

Малец сражался с пургой за каждый глоток воздуха и с каждым шагом проваливался по грудь в сугробы, выросшие на горной тропе. Жмурясь от пронизывающего ветра, пес неловко поджимал закоченевшие от холода лапы.

Шерсть Мальца и сложенное вчетверо одеяло, которым укутала его туловище Магьер, густо обросли инеем, и в глазах у пса мутилось, когда он слишком долго смотрел на выбеленное пургой небо. Справа отвесно уходила вниз бездонная, казалось, пропасть, слева высился горный пик, впиваясь вершиной в белую муть.

Вот уже три дня Малец вел своих спутников по горной тропе, и все эти три дня в лицо им хлестали ветер и снег. Это была уже третья снежная буря с тех пор, как они больше месяца назад вступили в пределы Изломанного кряжа. Карта, которую добыла в Соладране Винн, некоторое время помогала им отыскать дорогу, но, после того как Войнорды остались позади, проку от нее стало мало.

Мальцу довелось пересечь эти горы лишь единожды, тоже зимой и будучи еще щенком. Тогда его несла на руках Эйллеан, бабушка Лисила, а сопровождал их вероломный Бротандуиве. Теперь, много лет спустя, Малец старался не думать о том, что не оправдал доверия своих спутников.

Он не мог отыскать дорогу в Край Эльфов.

Малец прижал уши. Всякий раз, когда он их поднимал, внутрь тотчас набивались снежные хлопья и под череп точно вонзались ледяные иглы. Впрочем, даже эта боль не могла заглушить страх, терзавший Мальца. Этот страх лишь усиливался, когда пес оглядывался назад, на узкую тропу.

Там, шагах в десяти, брела вслед за ним невысокая фигурка, почти неразличимая в завихрениях метели. Это была Винн. Рядом с маленькой Хранительницей тяжело ступал навьюченный конь — то ли Толстик, то ли Фейка, — не различить в белой мути. Далеко позади них виднелось еще два смутных силуэта, и с ними неуклюже брел еще один конь.

И Малец, ожидая, когда спутники нагонят его, раз за разом задавал себе одни и те же три вопроса.

Почему Аойшенис-Ахарэ — Вельмидревний Отче — разжигает войны среди людей? Почему анмаглахки-отступники — в том числе мать и бабушка Лисила — создали самого Лисила, чтобы он убил врага, о котором они сами ничего не знали? И почему стихийные духи, сородичи Мальца, покинули его?

Прошло больше трех месяцев с тех пор, как Малец вместе с Магьер и Лисилом покинул Миишку. Каждый прожитый день и каждая пройденная миля приносили все больше вопросов, на которые он не мог ответить. Сначала он хотел только одного — найти Магьер и уберечь ее от власти готового к возвращению Врага. Лисил был его инструментом в достижении этой цели. А достичь ее было просто… по крайней мере, так ему казалось вначале. Быть может, жизнь во плоти прибавила ему наивности и притупила разум, ослабила то безмерное осознание всего сущего, которым Малец обладал, когда еще бестелесным пребывал в сообществе стихийных духов.