Мятежный рыцарь - страница 23

– Вот и не следовало этого делать!

– Я спасла жизнь Аисту…

– Сестра, неужели вы полагаете, что человек, отправивший в сражение ребенка, станет беспокоиться о том, останется он жив или нет?

– Я видела, как вы смотрели на него! – упрямо настаивала Элис.

– Вы, оказывается, умеете не только лечить, но и читать чужие мысли?

Она печально улыбнулась.

– Немного умею. Но… что же будет со мной?

– Мое решение окончательно. Так ведь поступают деспоты – правда, друзья? – Говейн оглянулся на любопытных, собравшихся позади.

Раздался одобрительный хохот.

– Эта монашка уж больно нахальна, – пробурчал Ральф Денис, стоявший недалеко от Элис. Он был худ и жилист, эдакий задира-хвастун. Ральф всегда любил верховодить. Говейну, к сожалению, так и не удалось его обуздать.

– Сестра Элис ослушалась моих приказаний, но она по-прежнему наша гостья и находится под моей защитой. Всем понятно? – Говейн окинул мужчин грозным взглядом.

– Вы здесь главный, чего уж там, – проворчал Ральф.

– Не по своей воле, а по вашей! – многозначительно заметил Говейн.

– Пойдемте ужинать, – позвал Дарси. – Не выношу ссор на пустой желудок.

– Ты ничего не можешь делать на пустой желудок, – уточнил Говейн. Все расхохотались, и напряжение спало. Говейн посмотрел на Элис и негромко сказал: – Предлагаю на будущее: если у вас когда-нибудь возникнет желание повздорить со мной, не делайте этого на людях! Вы можете считать меня падалью, но они смотрят на меня по-иному. Боюсь, как бы из-за своего острого язычка вы не угодили в беду.

Элис кивнула:

– Я… постараюсь.

Довольный, что приструнил монахиню, Говейн повернулся к окружающим со словами:

– Присутствие сестры напомнило мне о хороших манерах, которые я растерял, став мятежником. – Он протянул Элис руку и отвесил изысканный поклон придворного. – Позвольте сопровождать вас на ужин.

Элис вздрогнула, но собралась с духом и нерешительно приняла его руку.

У Говейна перехватило дух. Легкое прикосновение пробудило в нем, казалось, угасшие желания. А ведь он дал зарок не прикасаться к женщинам! Будь он трижды проклят – ведь она к тому же монашенка!

Насупившись, Говейн повел Элис по коридору, а она лишь произнесла с вымученной улыбкой:

– Я так голодна, что готова съесть лошадь.

Говейн был в полной растерянности. Он с таким упорством настаивал на том, чтобы монашка задержалась здесь! А теперь единственное, чего он хочет, так это отделаться от нее. И вообще – зачем он предложил вести ее к ужину? Голова шла кругом. Наконец они добрались до большой сводчатой пещеры.

– Ой! – Элис замерла на пороге.

– Впечатляет, не так ли?

Пещера была огромной, а потолок настолько высок, что свет факелов, установленных вдоль стен, не доходил до него.

– Откуда этот ужасный запах? – прошептала Элис. Голос у нее охрип, в носу щекотало, глаза слезились.

– Запах? Наверное, опять дымоход засорился. Это ведь просто отверстие в скале, через которое выходит дым. Иногда там птицы свивают гнездо.

– А люди здесь когда-нибудь моются? Говейн поморщился.

– Они не привыкли принимать ванну.

– Убедите их мыться, по крайней мере, раз в неделю, и менять белье.

– Боюсь, что это трудно осуществить, – пробормотал он. – У большинства есть лишь то, что на них надето.

– Не может быть… – поразилась Элис.

– А вот и сестра Элис! – раздался женский голос. Люди повскакали со скамеек и с радостными криками кинулись к ней.

Элис отшатнулась и уперлась спиной в грудь своего провожатого.

– Они хотят поблагодарить вас.

– Пожалуйста… не позволяйте им касаться меня.

– Ах, да! Я и забыл, что мы можем вас испачкать, – натянуто произнес рыцарь и крикнул: – Остановитесь, а то вы раздавите сестру!

Вперед вышел Бертрам.

– От имени всех я хочу поблагодарить вас за спасение Аиста, Сима и Маргина, – степенно сказал он. – Вчерашний набег оказался успешным, и мы можем угостить вас кое-чем вкусненьким, как вы того заслуживаете.

– Не вздумайте отказаться, – прошипел ей в ухо Говейн. – Они старались ради вас.

– Мне такое и в голову не могло прийти! – Элис отодвинулась от него. – Всем большое спасибо, – вежливо поблагодарила она. – Я сделала для раненых то, что смогла, и не заслужила подобной чести.